Главная роль 7
Шрифт:
После обсуждения печатных дел мы поговорили о ситуации в Китае, сойдясь во мнении, что нашим погибшим в ходе восстания подданным надо бы поставить памятник — это хорошо и правильно. Скинемся.
Далее решили вопрос с Порт-Артуром: стать крепостью ему уже не суждено, а некоторые работы провести до моего их прекращения успели. Старообрядцы хотят собственный Валаам, и я охотно одобрил представленный мне проект по превращению Порт-Артура в огромный храмово-монастырский комплекс и центр духовной жизни всех старообрядцев Империи. Тоже хорошо и правильно, но нужно добавить туда «нашего будущего»: детский лагерь на пяток тысяч мест. Полагаю, Евстафий сотоварищи «добавили» бы и сами — у староверов что, детей нету? — но специально оставили для меня приятное и необременительное «окошко». Тоже своего рода подхалимаж, но не пойман — не вор, а негативных
Этот завтрак — последний в Евстафьевске, и теперь мне предстоит железнодорожное — узкоколейное в основном — путешествие в Хабаровск, где все мое внимание будет уделено армии и флоту. Уделялось оно по мере надобности и во Владивостоке, и на границах с Китаем — там мужики все еще дежурят, и я конечно же не забыл их навестить. Хабаровск, тем не менее, военная столица Дальнего востока — там штаб, инфраструктура и военный губернатор. Там же основное сосредоточение войск, и по идее именно туда я должен был приехать в первую очередь. Не обиделись — понимают, что Николаевская губерния занимает в моем сердце особое место, а те «юниты», которые в «боевом режиме» вдоль границ стоят, перед «казарменными» и «штабными» имеют приоритет. Словом — нормально.
На прощание я крепко обнял хозяина так порадовавшего меня Евстафьевска, повесил ему на шею орден и пожаловал княжеский титул — Александр до самого конца саботировал решение в основном по надуманным, продиктованным инерцией мышления, причинам, и оно оказалось к лучшему: многовато Евстафию было «авансов», а теперь, когда все они отработаны, титул на нем будет смотреться великолепно.
Великий князь Пётр Николаевич — тот, что успешно вылечился от туберкулеза и обладает художественно-архитектурными дарованиями — пару лет назад не отказал мне в ответ на просьбу стать лицом отечественного спорта и взвалить на себя (с подпорками в виде толковой молодежи) его курирование. За прошедшее время путь проделали удручающе короткий, но в актуальных экономических реалиях большего сделать было невозможно. Пара стадионов — в Москве и Петербурге, последний — крытый и отапливаемый. Детские площадки — как минимум по две на каждый Губернский город и по одной на городки такового статуса лишенные. Не потому что денег нет — нет производственных мощностей, потому что всё, что было — здесь и там, где можно дать за них денег — загружено настолько туго, что просто оторопь берет: тяжело даются «пятилетки в четыре года», но как-то, собака такая, справились. Не от того, что «справились» оторопь, а от того, что «справились» в прошлой реальности, когда со всех сторон санкции, а позади — тлеющие после гражданской войны руины.
Ну и главное, что сделано — интеграция уроков хоть какой-то физкультуры в учебных заведениях. Методические пособия рождались в муках, собираясь из никчемных ошметков имеющихся наработок, а учителей физкультуры предоставила армия — отжиматься, бегать, прыгать да подтягиваться учить умеют, и на первое время этого хватит. Бонусом интегрировали сюда же что-то вроде начальной военной подготовки и зачатков основ безопасности жизнедеятельности. Крохи формата «курам на смех», но поначалу всегда сложно, и я Петру Николаевичу за добросовестное выполнение обязанностей благодарен.
Тем не менее, даже такого хватит, чтобы в горниле Большой войны — а в ней нынешние школьники да гимназисты в массе своей воевать и станут — сгорело значительно меньше людей, чем было бы вообще без ничего. Банальный навык ловко ползать в канаве не поднимая голову, вбитый заранее, а не во время короткого курса подготовки перед переброской на фронт всяко усвоится лучше, и свою роль неизбежно сыграет.
Вот это — не НВП с ОБЖ, а приходящие в голову мысли о том, что ждет этих мальчиков, глядящих на меня с открытыми ртами и горящими глазами — «Нифига себе, настоящий Царь!» — заставляет меня иногда просыпаться среди ночи в холодном поту. Ждут их боль, холод, жирная европейская грязь, увечья и — как для многих неизбежная вишенка на и врагу непригодному к пожеланию торте — смерть. Больно, стыдно — не хочу вам этого, пацаны, вы же и пожить толком не успеете! — но иначе нельзя. Подпорками для ворочающейся совести служит уже «вчерне» продуманный пакет поощрений и компенсаций для будущих воинов. В первую очередь — шикарные «боевые» выплаты и выплаты за ранения и гибель. Ни одна семья отдавшего жизнь и здоровье солдата не должна
Тяжела «Шапка Мономаха», но как же сладка эта ноша! Совсем иной взгляд на мир, совсем иные возможности и совсем другая цена каждого решения — это пьянит, кружит голову, заставляет каждое утро окунаться в дела с головою, и одновременно парадоксальным образом заставляет меня смотреть на реальность трезвее, циничнее и, как ни странно, вместе с этим романтичнее и с каким-то позабытым в прошлой жизни (пусть и коротка она была, зато насыщенна), совершенно детским восторгом.
Времени-то всего ничего после перерождения прошло — что эти шесть жалких лет? Миг никчемный! — а кажется, что целая долгая жизнь. Характер человека формируется еще в детстве, но статичным остается лишь у тех, кто зачем-то прикладывает для его сохранения все усилия, лихорадочно отмахиваясь от новых для себя мыслей, идей, а главное — отказывается учиться новому.
В мои времена таких было удручающе много — будто человек в какой-то момент решил, что ему хватит имеющегося, и огородился от мира до боли напоминающими тюремные казематы стенами. Я — напротив, до знаний и новых впечатлений всегда был жаден, а изменения в себе самом отмечал с великой радостью и благодарностью к самому себе. Это же тоже эволюция — те организмы, которые отказались меняться и приспосабливаться к изменившимся обстоятельствам, попросту не дожили до наших дней. Не меняться — быть врагом самому себе, а я себя люблю, как и положено ментально здоровому человеку.
За эти годы я перезнакомился лично и имел беседы с тысячами людей, и даже в коротких, формализованных донельзя встречами с необразованными простолюдинами (без всякого пренебрежения — просто как факт) старался отыскать пригодные к пристальному разглядыванию внутри головы искорки мыслей. И находил! А чего уж говорить о мастодонтах вроде Толстого, Менделеева и Сеченова? Чего говорить о министрах — не Дурново, он же кретин — а реально толковых, типа Витте? Чего говорить про бога юриспруденции Кони? Чего говорить о сонмах как будто безликих «мундиров», чьих лиц, имен и порою даже должностей не сохранила бессердечная матушка-История? А ведь на «мундирах» и держится исполинское тело Империи, и безликие аппаратчики «прокачали» меня так, что никаким Толстым и Сеченовым и не снилось — при всем моем пиетете к гениальности последних. Гений — существо специфическое, что-то вроде проводника из абстрактного «оттуда» — сюда, на грешную землю. Сквозят они ветрами нездешними, слышат и воплощают в меру сил коллективное бессознательное и то, что зовется «духом эпохи», пробивают щелочки в ограждающей от нас будущее стене и черпают, черпают, черпают оттуда удивительные, великолепнейшие, а порою и страшные вещи, но платят за это оторванностью от земли и дел мирских.
Аппаратчики — напротив, к смутным образам и всяким там «ветрам» холодны и нечувствительны. Их прямая задача — брать все вышеописанное и составлять на основе этого условные «методичку», «должностные инструкции» и назначать ответственных за их соблюдение. Гений — сущность миру необходимая, но системный подход всегда бьет класс, и многочисленные представители разных строк «Табели о рангах» служат мне великолепным источником пищи для личностных изменений. Я — совсем не тот, каким открыл глаза на «Памяти Азова». Я — Георгий I Романов, Император самой большой Империи в истории человечества!
Приосанившись у висящего в гардеробной исполинского зеркала — немного стыдно, но кручусь я перед ним чаще Марго, к немалому веселью последней — я удовлетворенно кивнул сумевшим интегрировать в мой новенький парадный мундир привычного стиля «милитари» отчетливо считываемые «спортивные нотки» — настоящие волшебники, блин! — и отправился к выходу, чтобы лично посетить финальную стадию отборочных соревнований, победители которых удостоятся чести представлять нашу Империю на грядущих возрожденных Олимпийских играх. Ну и сам туда съезжу — давненько ждал возможности посетить славную Грецию.