Главная роль Веры Холодной
Шрифт:
Штабс-ротмистр Немысский (редкая фамилия, никогда не встречалась раньше) при всей своей кажущейся открытости был человеком коварным или скорее не коварным, а, как принято говорить, себе на уме. Прося о помощи, он не преминул обрисовать Вере бедственное положение русской контрразведки. В общих чертах, но доходчиво:
– Немцам у нас раздолье, Вера Васильевна. Мы им сами добрую половину своих секретов выдаем, размещая военные заказы на иностранных предприятиях как за границей, так и в пределах империи. А если еще и принять во внимание количество технических специалистов немецкого происхождения да количество немцев среди акционеров наших заводов… Эх, да что там говорить. Я порой недоумеваю, зачем германской и австрийской разведкам вообще нужно что-то делать в России – подкупать, красть, выведывать. Большинство
– Неужели сами не можем? – ахнула Вера.
Что такое эскадренные миноносцы, она и понятия не имела, но чутье и то выражение, с которым штабс-ротмистр произнес эти слова, подсказывало, что речь идет об очень важных и нужных кораблях. Важных, нужных и, разумеется, секретных.
– Можем, но не все, а только половину. – Когда Немысский хмурился, его хотелось погладить по рыжеватым вихрам, такой он был милый бука. – Не справляемся сами, Вера Васильевна. Ни с чем не справляемся, а война уже не за горами. На пороге война. Год, два, и начнется…
В столь мрачные прогнозы верить не хотелось нисколько. «Немцы, они ведь тоже не дураки, должны понимать, что худой мир лучше доброй ссоры, – подумала Вера. – И вообще, мужчины любят хорохориться, бряцать оружием, придавать себе значимости и все такое… Бог даст, не будет никакой войны. Похорохорятся себе, да и договорятся миром, тем более что государь и немецкий кайзер связаны родством, пусть и не очень близким, но все же родством. Неужели они между собой миром не договорятся? Не может такого быть! Даже если и повздорят, то скоро одумаются и пойдут на попятный. Сама Вера в детстве сколько раз спорила со средней сестрой Наденькой – вспомнить страшно. Чуть ли не до драки доходило. А стоило разойтись по разным углам да подумать, и становилось стыдно. Из-за какой-то мелочи поссориться с родной сестрой – стыд и позор. Так и государь с кайзером, подумают, да и помирятся. Но наши секреты немцам выдавать все равно не след. Свои пускай берегут, а на наши не зарятся. Так-то вот.
– В салоне у Цалле собирается самый разный народ, она привечает всех, без разбору. С дальним прицелом, с большим разбором…
– Я в ваших терминах не разбираюсь, – сказала Вера, – и не понимаю, что такое «дальний прицел» и «большой разбор».
– Да это я так, образно, – улыбнулся Немысский. – Хотел сказать, что многолюдье дает Вильгельмине Александровне сразу три выгоды. Во-первых, способствует популярности ее салона. Во-вторых, в такой толпе легко затеряться. Не сразу и поймешь, кто по делу пришел, а кто так – время провести, стихи послушать или, скажем, чье-то пение. В-третьих, надо учитывать особенности современного шпионажа, Вера Васильевна. В наше время ценность имеют любые сведения. Или почти любые. Количество свечей, производимых за год на епархиальном свечном заводе, что в Посланниковом переулке, германскую разведку вряд ли заинтересует, а вот подобные же сведения от Прохоровской мануфактуры заинтересуют непременно.
– От Прохоровской мануфактуры? – переспросила Вера, не понимая, чем там могут интересоваться иностранные шпионы: сукном, платками?
– По поставкам на нужды армии можно сделать выводы о ее численности, – пояснил симпатичный штабс-ротмистр.
Объяснял он хорошо – без рисовки и какого-либо менторства. И вообще держался с Верой на равных, что ей чрезвычайно польстило. Она только усомнилась в отношении того, сможет ли справиться с поручением.
– Василий Андреевич считает, что справитесь, иначе бы он вас мне не рекомендовал. Насколько я могу судить, господин полковник высокого мнения о ваших способностях.
– Разве? – Вера удивилась искренне, нисколько не кокетничая. – Во время нашей единственной встречи с господином полковником я никак не могла проявить свои способности. Я только сидела, слушала его и ахала, потому что все на самом деле оказалось совсем не таким, как мне представлялось [11] . Давайте без комплиментов, Георгий Аристархович, мы же о деле говорим.
– Я бы вам, Вера Васильевна, наговорил
11
См. первый роман серии «Загадка Веры Холодной».
«Ого! – подумала Вера. – Начинается. Ну-ка, господин штабс-ротмистр, продолжайте…»
Продолжения, однако, не последовало.
– Но мы действительно говорим о деле, и потому никаких комплиментов. – Немысский враз посерьезнел и даже взглядом построжал. – Я в курсе того, что творилось в Москве до моего перевода сюда. Не только вы ахали, когда узнали правду. В Петербурге все ахали, в том числе и Василий Андреевич. Наши противники умны и коварны, этого у них не отнять. Ум и коварство – это суть шпионажа. Ну и жестокость тоже. Что касается вас, то вы на Василия Андреевича произвели самое лучшее впечатление. Он считает вас умной, отважной, целеустремленной и, что важнее всего, настоящей патриоткой. Человеком, на которого можно положиться и которому можно всецело доверять. Вы уже, должно быть, поняли, как важно в нашем деле доверие. И, кроме того, у вас есть еще одна… одно… преимущество, которое поможет вам попасть в салон Цалле. Это должно быть сделано настолько естественно, чтобы у госпожи Цалле не возникло в отношении вас никаких подозрений. Мы здесь помочь ничем не сможем…
– Но у меня с ней нет общих знакомых, – огорченно сказала Вера. – Разве что попросить помочь мою родственницу, актрису Малого театра Лешковскую, тетю Лену…
– Попросите помочь вашего мужа, ведь он с Цалле состоит в одном и том же автомобильном обществе. Госпожа Цалле – страстная автомобилистка. Она выдержала при городской управе экзамен на право езды по городу в качестве шофера и самостоятельно управляет своим автомобилем марки «Мерседес». Мощная и быстрая машина, скажу я вам, ни одному лихачу не угнаться. Очень удобно для того, чтобы избавиться от слежки. Цалле часто так делает – уезжает за город, чтобы на просторе разогнаться как следует, и исчезает на целый день. Причем нередко возвращается к себе на Софийку – живет она в гостинице, на втором этаже, там у нее устроена роскошная пятикомнатная квартира – уже не в шоферском костюме, а в обычном дамском наряде. Когда в дорожном платье, а когда и в вечернем. А машину потом пригоняет фон Римша, управляющий гостиницей и верный помощник Цалле во всех делах, в том числе и шпионских. Пренеприятнейший тип и очень проницательный, будьте с ним осторожны…
«Умно, – оценила Вера задумку контрразведки. – Если там читают стихи и выступают певцы, то там должно быть весело. Владимир ничего не заподозрит, даже будет рад тому, что я нашла себе какое-то развлечение…»
– И вообще будьте крайне осторожны, прошу вас. – Взгляд штаб-ротмистра стал озабоченным. – Не пытайтесь что-то выведать, выспросить, подслушать. Не навлекайте на себя ничьих подозрений. Для дела гораздо важнее, чтобы вас не опасались, чтобы вы имели возможность появляться в салоне и наблюдать за теми, кто там бывает. Регулярные сведения о посетителях несоизмеримо важнее одного подслушанного секрета, после которого двери салона Цалле навсегда закроются перед вами. Мы в данный момент выявляем источники, из которых германская разведка получает сведения. Вы понимаете, насколько важна ваша роль, Вера Васильевна?
Ах, сердце, сердце… Все радостно ёкает при слове «роль», как будто не было южинского приговора. С мечтой, должно быть, невозможно расстаться. Мечта – это на всю жизнь, вне зависимости от того, сбылась она или нет. Мечты, мечты…
Вере очень не хотелось сообщать мужу, что она снова берется за старое. Слишком уж дорого обошлась им прошлая история, в которую Веру втянул не кто иной, как собственный деверь, родной брат мужа, изменник и негодяй [12] . Салон у Владимира никаких подозрений не вызовет, он далек от шпионских дел. Вот если бы госпожа Цалле занималась чем-то уголовным, тогда Владимир, как адвокат, скорее всего знал бы об этом.
12
См. первый роман серии «Загадка Веры Холодной».