Главная роль
Шрифт:
Хэнк бросился в домик, порылся там и выскочил обратно, держа в руках журнал шифрограмм и карандаш.
– Пишите прямо здесь, сэр, у меня другой бумаги нет.
– Хэнк, а ты знаешь, что все полученные и отправленные шифрограммы нужно сразу сжигать?
На него стало жалко смотреть, он весь съёжился, побледнел и превратился из бесстрашного охотника в забитого попрошайку.
– Надеюсь, сэр, вы никому не скажите об этом? – Он посмотрел на меня взглядом преданной собаки.
– Нет, Хэнк, пока это не моё дело, но больше этого не
Хэнк бестолково закивал головой, а я взял его винтовку и пошёл обратно. Думаю, винтовка мне пригодится. Кто знает, что в голове у этого австралийца. Он по своей дурости так много лишнего мне рассказал, что за это может и убить.
На старом месте я забрал свою морскую форму и острогу, как единственное имущество, и отправился обратно. Никакого ритуального «прощания по уставу» не было, просто развернулся и пошёл.
Знакомство с местными
Возвращаюсь назад, вот это да! Меня встречает целая делегация дико размалёванных, но совершенно голых аборигенов, вооружённых копьями! Из одежды они носили только длинные, похожие на пики, футляры, надетые прямо на мужское хозяйство. У некоторых папуасов, футляры достигали почти полметра в длину! Посмотрев на этих чудиков, я чуть не рассмеялся: нехилые они фаллоимитаторы на себя напялили, и главное зачем? Рассмешить врагов? Или поразить их этой пикой, если потерял копьё?
А в общем всё по плану: благодарные аборигены с почестями встречают русского моряка! Только хлеба-соли не хватает, или что там у них полагается в качестве даров, бананы-кокосы? Ладно, можно и без подарков, лишь бы копьём не угостили.
Позади папуасов скакал Хэнк и усиленно махал руками, показывая, чтобы я поклонился и поприветствовал их. Хорошо, будь по-вашему, я накинул китель, встал по стойке «смирно» и давясь от смеха, громко, командным голосом крикнул: «здравия желаю товарищи туземцы!» и церемонно, в пояс и со взмахом руки, поклонился. Прям расшаркался в реверансах! Блеск золотых галунов и наград на кителе произвёл на туземцев неизгладимое впечатление, поэтому в ответ они вскинули вверх копья, крикнули что-то вроде «Ха!», сделали шаг вперёд и тоже поклонились.
Потом от группы отделились несколько человек и двинулись в мою сторону. Вождя я узнал сразу. У жилистого, бородатого мужика лет сорока на шее, на потрёпанной стропе болталась натёртая до зеркального блеска латунная шестерня, размером с небольшую тарелку.
– Херцлих вилкоммен Херр! – торжественно поприветствовал меня обладатель большой шестерни.
Ничего себе! Откуда он знает немецкий язык?
– Данке гроссер Хауптлинг! – поблагодарил я его.
Дальше он перешёл на английский.
– Хэнк сказал, что спасательный круг и дверь с вашего утонувшего парохода. Очень сожалею о вашем несчастье. Дорогой пароход был? Наверно, много денег стоил? – Он с осуждением покачал головой, – теперь в моём море появилось много чужих пиратов, которые грабят и топят корабли. Раньше этого здесь не было!
После этих слов вождь с достоинством повернулся и в сопровождении свиты ушёл.
– Что это было, Хэнк? – Шепнул я.
– Тебе повезло, парень! – он изменился в лице, – извините, сэр, – на круге и на двери оказалась такая же надпись как вы показали. Я доложил в штаб, и они разрешили вам остаться, сэр.
Я достал свой паспорт моряка и протянул его Хэнку:
– Передай в штаб, чтобы они совсем успокоились. Так зачем туземцы приходили?
– Не надо называть их «туземцы», сэр, они – папуасы. Они приходили познакомиться с вами, сэр. Наше правительство хорошо платит вождю, чтобы он помогал мне, то есть теперь нам, сэр.
– А откуда он знает немецкий язык?
– Не могу знать, сэр, сам только что об этом узнал!
Хэнк отправил ещё одну радиограмму с данными моего паспорта моряка, а когда вышел наружу неожиданно спросил:
– Теперь вы будете ночевать в деревне, сэр?
Он прав, нужно искать место для нормального ночлега, лачуга Хэнка, только условно может называться жильём.
– А как же пост? Кто будет наблюдать за морем ночью?
– Не беспокойтесь, сэр, это делает один из местных, – да… хорошо он организовал службу наблюдения. Ладно потом вс"e исправлю, – так вы идёте со мной в деревню?
– Пошли, – согласился я. Мне вдруг очень захотелось поспать на кровати и поесть горячую еду. Любую, лишь бы горячую!
По пути я намётанным глазом отмечал висящие на деревьях бананы, апельсины, плоды хлебного дерева, и с удивлением увидел бегающих по лесу диких свиней и кур с петухами! Это мне уже начинает нравится! Если тут правильно организовать продслужбу и камбуз, то можно открывать настоящий ресторан! Долину можно перепахать и засеять чем-нибудь полезным: пшеницей, рисом или тем, что тут само будет расти.
Хэнк шёл всю дорогу молча, а потом вдруг сказал:
– Извините, сэр, только сейчас вспомнил, вы мне, то есть моему правительству, должны двадцать фунтов.
Я решил, что он шутит:
– Да брось ты, Хэнк, какие могут быть счёты между старыми друзьями. Я выручил тебя, ты – меня.
Хэнк, остановился и я впервые увидел, что он может быть серьёзным:
– Вы так ничего не поняли, сэр, – он вздохнул, – сегодня днём я пришёл за вами, чтобы папуасы не добрались до вас раньше меня. Вы должны знать – они людоеды.
– Хэнк, ты что набиваешь себе цену? – Не поверил я ему.
– Зря вы так, сэр, – он изобразил обиду, – и сейчас они приходили за вами. Но я сказал, что вы наш человек и дал вождю двадцать фунтов. Они не поверили мне, но, когда вы одели свою форму, вс"e их, и мои тоже, сэр, сомнения исчезли.