Главный подозреваемый
Шрифт:
Майрон задумался: «Почему прислуга богатых и знаменитых людей ведет себя более спесиво, чем сами хозяева? Может, это своего рода компенсация? Им так часто приходится смотреть снизу вверх, что хочется хоть иногда взглянуть на кого-нибудь сверху вниз. Или все гораздо проще и на такую работу идут только законченные говнюки? Жизнь полна загадок».
– Мисс Кримстайн будет сегодня вечером? – величественно поинтересовался Уиндзор.
«Брежнев» открыл было рот, но остановился и покосился на Майрона, словно боясь, что тот обгадит персидский ковер. Уиндзор
– Она скоро вернется, мистер Локвуд.
«Значит, «Брежнев» узнал Уина. Ну еще бы».
– Класс аэробики закроется в одиннадцать, – продолжал он вежливо вещать.
«Занятия спортом в одиннадцать вечера? Добро пожаловать в современный мир, где свободное время высасывают с бешеной силой, словно новейшим аппаратом для откачки жира».
В «Сан-Ремо» не нашлось подходящего местечка, чтобы посидеть и провести время (в шикарных домах не любят, когда гости, даже самые приличные, болтаются вокруг да около), поэтому они вернулись на улицу. Через дорогу виднелся Центральный парк. Майрон увидел зелень, каменную стену и все остальное. По шоссе на север неслись такси. Лимузин Уина они отпустили, рассудив, что до его дома можно дойти и пешком, но в запрещенной для парковки зоне стояли еще четыре лимузина. Вскоре к ним подъехал пятый – длинный серебристый «мерседес». «Брежнев» так рьяно кинулся к дверце, словно ему приспичило в сортир, а писсуар находился в машине.
Из «мерседеса», шамкая сморщенным ртом, вылез лысый старик с венчиком чахлых седых волос. За ним выбралась женщина, похожая на жердь. Оба очень дорого одеты, выглядели лет на сто. Что-то в них насторожило Майрона. Дряхлые, иссохшие – да, конечно. Старость не радость. Но дело не только в этом. Старики часто бывают милыми и приятными, эти же выглядели злыми и испуганными, с дергаными жестами и застывшими взглядами. Казалось, жизнь зажевала их, протолкнула в свою утробу, высосала все добрые чувства, все надежды юности и оставила только грубую, черную и грязную основу. Ничего, кроме горечи и желчи. К кому относилась эта горечь, к Богу или человечеству, Майрон сказать не мог.
Уин толкнул его локтем. Майрон обернулся и увидел идущую к ним женщину. Он хорошо знал ее по телепередачам – Эстер Кримстайн собственной персоной. Довольно пышная по нынешним стандартам (привет Кейт Мосс), с пухлым лицом херувимчика. Привлекали внимание белые кроссовки, белые носки, спортивные зеленые штаны – Кейт бы от таких стошнило – и вязаная шапочка, из-под которой торчали светлые волосы с фальшивой проседью. Увидев Эстер, старик схватил спутницу за руку, и оба торопливо засеменили к дому.
– Дрянь, – на ходу процедил старикан.
– И ты тоже, Лу, – бросила ему Эстер.
Старик остановился, словно хотел возразить, но отвернулся и захромал дальше.
Майрон с Уиндзором переглянулись и подошли к Эстер.
– Старый ублюдок, – сообщила она в виде объяснения. – Слышали поговорку: «Добрые умирают молодыми»?
– Приходилось.
Эстер Кримстайн махнула рукой на пожилую пару,
– Вот вам подтверждение. Пару лет назад я помогла детям этого сукина сына выиграть судебный процесс против него. То еще было зрелище, скажу вам. – Она склонила голову набок. – Вы не замечали, что некоторые люди ведут себя как шакалы?
– Простите?
– Они пожирают свое потомство. Как Лу. И ради Бога, не говорите мне про эту сморщенную ведьму рядом с ним. Дешевая шлюха, которой достался счастливый билет. Глядя на нее сейчас, в это трудно поверить.
– Понятно, – кивнул Майрон, хотя ничего не понял. Он решил перейти к делу: – Меня зовут…
– Майрон Болитар, – перебила она. – Кстати, ужасное имя – Майрон. О чем думали ваши родители?
«Хороший вопрос».
– Если вам известно, кто я, наверное, вы знаете, почему я здесь.
– И да, и нет, – ответила Эстер.
– И да, и нет?
– Я вас знаю, потому что увлекаюсь спортом. Видела, как вы играли. Матч в национальном чемпионате против Индианы – это классика. «Кельты» выбили вас в первом раунде – дайте вспомнить… одиннадцать или двенадцать лет назад?
– Что-то вроде того.
– Но если честно, только не обижайтесь, я не уверена, что из вас получился бы настоящий профи. Вам не хватало скорости. Броски – да. С бросками все в порядке. Физподготовка тоже в норме. В вас сколько – шесть футов и пять дюймов?
– Примерно.
– Но в НБА вам бы пришлось несладко. Это мое мнение. Однако судьба решила по-другому и сломала вам колено. Теперь никто не узнает правды, разве где-нибудь в параллельном мире. – Эстер улыбнулась. – Приятно было поболтать. – Она посмотрела на Уиндзора: – С вами тоже, мистер балагур. Спокойной ночи.
– Постойте! – взмолился Майрон. – Я здесь из-за Эсперансы Диас.
Эстер картинно изумилась:
– Не может быть! А я думала, вы просто хотите поговорить о вашей спортивной карьере.
Майрон покосился на Уиндзора.
– Больше обаяния, – шепнул тот.
Майрон снова повернулся к Эстер.
– Эсперанса – мой друг, – упрямо заявил он.
– И что?
– Я хочу помочь.
– Отлично. Тогда я буду посылать вам счета. Это дело влетит вам в копеечку. Я, знаете ли, дорого беру. Только подумайте, во что обходится моя квартира! А теперь еще и швейцары требуют новую форму. Кажется, в фиолетовых тонах.
– Я не об этом.
– А о чем?
– Хочу узнать, что происходит.
Она наморщила лоб.
– Где вы были последние несколько недель?
– В отъезде.
– Где именно?
– На Карибских островах.
Она кивнула:
– Отличный загар.
– Спасибо.
– Правда, такой же можно получить в солярии. Вы похожи на парня, который обожает искусственный загар.
Майрон снова покосился на Уина.
– Обаяние, Люк, – прошептал тот голосом Алека Гиннеса в роли Оби-Ван Кеноби. – Помни про обаяние.
– Мисс Кримстайн…
– Кто-нибудь может подтвердить, что вы были на Карибах, Майрон?