Главный соперник Наполеона. Великий генерал Моро
Шрифт:
Но вернемся к Моро, которого мы оставили в Генуе. Отсюда генерал двинулся на Тортону, где не оказалось Неаполитанской армии. Она была всего в 80 км от города, когда путь ей перерезал все тот же «старый скиф» Суворов. В кровавом сражении на реке Треббии, которое продолжалось три дня, русский генералиссимус наголову разбил армию Макдональда. Это произошло 17—19 июня 1799 года.
Макдональд начал движение на соединение с Моро 8 мая 1799 года. Весь путь от Неаполя до Тортоны занимал 40 дней, что в среднем составляло по 15 км в день, причем ему предписывалось двигаться форсированным маршем! Однако путь Макдональда пролегал через местность, охваченную народным восстанием против французских завоевателей. Эта партизанская война была прообразом народной войны в Испании в 1808 году.
Шампьоне, генерал кристальной честности, редко встречавшейся среди генералитета того времени, завоевавший эту часть Италии в январе 1799 года, был вдруг отозван Директорией за то, что выдал
Позднее глупцы и завистники назовут Моро «отступающим генералом». Это будут мадам Жюно, супруг которой герцог д'Абрантес, герой поражений при Вимейро и Синтре, и Бонапарт, в своих высказываниях на о. Святой Елены, который и сам часто дезертировал из собственной армии как в Египте, так и в России и, по выражению А. Сореля, «оставляя ее гибель на совести других».
Но для Моро было важно то, что он сохранил для Франции жизни 18 000 молодых людей — сынов республики, которую, увы, в тот период недостойно представлял Баррас, презиравший ее, и который лишил Моро поста главнокомандующего после событий фрюктидора. Предназначение нашего героя состояло в том, чтобы служить идеальной республике и солдатам, которые умирали за нее, а не ее руководителям, которые в ней жили!
«Правительство направило мне на замену генерала Жубера, — вспоминал Моро, — и я должен был отправиться на Дунай. Однако события, связанные с битвой при Нови, заставили меня задержаться в Италии вплоть до вандемьера». На самом деле Моро предстояло еще раз спасти Итальянскую армию, которую Баррас счел за благо у него отобрать, хотя она продолжала существовать только благодаря Моро. Позднее, на процессе Кадудаля, адвокат Моро, мэтр Бонне, подчеркнет этот акт республиканского самопожертвования, который недооценит природная скромность генерала: «Сейчас этого человека обвиняют в честолюбии (Бонне напишет эти строки в 1804 году в ходе процесса Моро. — А. 3.), а тогда, в термидоре VII года, он безропотно передал командование спасенной им армии генералу Жуберу, который был до слез тронут не только наведенным в ней идеальным порядком и дисциплиной, но и той благородной простотой, с которой этот скромный генерал передавал свой пост главнокомандующего, за что Жубер публично выказал искренние знаки уважения и признательности. Генерал Моро принял предложение своего преемника участвовать в предстоящем сражении, не имея при этом ни назначения, ни должности, а просто в качестве наблюдателя… Сражаясь в знаменитой и несчастной баталии при Нови, когда храбрый Жубер пал при первой же атаке, Моро бился как настоящий воин; под ним было убито три лошади, но он творил чудеса, чтобы отсрочить поражение, которое предвидел, и принял на себя по общей просьбе всех офицеров и солдат опасную честь возглавить разбитую армию, ощетинить ее штыками, вернуть ей уважение врагов, да так, чтобы они не смели преследовать ее более; вернуть ее под защиту укреплений Генуи и продолжать удерживать ключевые пункты Италии, а также подготовить успешную почву для генерала, который придет ему на смену. Наконец, передать армию по приказу Директории генералу Шампьоне, покинуть ее, вновь вернуться, передать командование с послушанием ребенка на прихоть тех, кто был его судьями, когда он находился во главе преданной армии, и, несмотря на все это, суметь противостоять вдвое превосходящему врагу, благодаря своим талантам и сыновней любви солдат, которые уважают его как своего спасителя и отца».
Лучше и не скажешь.
Незадолго до описываемых событий Жубер женился на падчерице Семонвиля — того самого, который, по выражению Талейрана, был хитрым «старым котом», голосовавшим после первого отречения Наполеона против предложения Александра I о реабилитации генерала Моро и предусмотрительно отправившего одного из своих зятьев, генерала де Монтолона (по утверждению Бена Вейдера, отравителя Наполеона на о. Св. Елены), в ссылку за Бонапартом, а другого — в ссылку за королем Людовиком XVIII в Гент.
Но медовый месяц Жубера был коротким. Через десять дней после свадьбы он отправляется на театр военных действий для того, чтобы принять командование Итальянской армией. Почти все историки, и мы вскоре в этом убедимся, сходятся во мнении, что Жубера на пост главнокомандующего выдвинул Сийес. На самом деле это утверждение спорно. Хид де Невиль в своих мемуарах пишет, что этим человеком был маркиз Шарль-Луи Юге де Семонвиль, а не Сийес. Жубер долго колебался, стоит ли ему брать на себя командование, чтобы противостоять грозному Суворову. Французскому генералу надлежало принять армию у Моро, которая находилась в процессе переформирования после поражений и численно все еще оставалась меньше, чем армия Суворова. В конце концов, Жубер согласился, но попросил Моро повременить с отъездом в Рейнскую армию (приказ о назначении Моро был подписан Директорией 17 мессидора VII года, т.е. 5 июля 1799 года). Жубер нуждался в советах Моро, он знал характер, честность и прямоту этого до мозга костей республиканского генерала, он также знал, что Моро хорошо зарекомендовал себя в ходе последней кампании в Италии, и, как писал Пьер Лафре, «отступление армии было проведено бесподобно с использованием всех имеющихся ресурсов, их комбинации, правильных диспозиций, верных решений, при хладнокровии и стойкости, достойных истинного гения».
Жубер осознавал насущную необходимость иметь при себе гениального Моро, по крайней мере, при проведении первых боевых операций, которые позволили бы ему начать отвоевывать Италию, опираясь на Александрию. Однако, как расскажет Моро Бонапарту в ходе их первой встречи в ноябре 1799 года, Жубер потратил месяц на подготовку, тем самым предоставив австрийцам и русским возможность существенно увеличить свои контингента. Так, в своем рапорте Директории, опубликованном в «Мониторе» № 7, 1799, Моро пишет: «Много причин привели к потере сражения (речь идет о Нови. — А. З.): прежде всего это численное превосходство сил противника — по пехоте на одну треть, по кавалерии — на три четверти».
Первое свое сражение Жубер решил дать у северных отрогов Апеннин под прикрытием реки Скривии. Это сражение произошло у местечка Нови 15 августа 1799 года. Моро не советовал Жуберу принимать бой, так как напротив стоял Суворов, лучший генерал коалиционных войск. Суворов по образу своих действий чем-то напоминал Наполеона, но только был значительно старше последнего. «Старый скиф», как и Бонапарт, любил стремительные атаки. Суворов искусно применял смешанный боевой порядок (колонна — линия). «Пуля — дура, штык — молодец», — говорил он. Суворов, как и Бонапарт, преодолевал суровые Альпы и отдавал предпочтение фронтальным атакам. Кроме того, у Суворова были казаки. Эти «дикие люди» наводили ужас на французов, а длинные казачьи пики могли достать любого неприятельского кавалериста и не только. Более того, Суворов получил подкрепление в 12 000 австрийцев барона фон Края, высвободившихся в связи с капитуляцией Фуассак-Латура в Мантуе.
Сийес тревожно следил за первыми шагами генерала Жубера по ту сторону Альп. «Он не сводил глаз с этого сверкавшего на горизонте клинка, от которого могло прийти спасение», — писал Альберт Вандаль.
Как мы уже упоминали, назначенный в июле 1799 г. командующим вновь формируемой Рейнской армии, Моро был заменен Жубером в Италии, но последний, желая иметь при себе столь опытного советника, попросил Моро задержаться. Движимый патриотическими чувствами, Моро согласился. Этот патриотизм, как мы увидим ниже, сослужит ему плохую службу.
Жубер прибыл в Итальянскую армию 17 термидора (4 августа 1799 г.). Он тотчас же двинул ее вперед и в силу врожденной своей решительности, и сообразуясь с установленным планом. К тому же французские солдаты, изголодавшиеся в суровых апеннинских ущельях, надеялись вновь найти изобилие во всем на равнинах Ломбардии. Жубер знал, что Суворов близко, но надеялся, что осада Мантуи удержит вдали от него часть австрийских войск, действовавших совместно с русскими. Однако Мантуя, как оказалось, сдалась уже пять дней тому назад, и австрийцы форсированным маршем спешили на помощь Суворову.