Главный свидетель
Шрифт:
Эта весьма старомодная традиция испокон веков каким-то образом спокойно уживалась с двойной моралью по отношению к женщинам. Впрочем, Кендал находила воздержание Мэта умилительным, мужественным и ужасно романтичным.
Много раз, прощаясь на пороге ее квартиры, они едва сдерживаясь, чтобы не поддаться искушению и не потерять голову. Она соблазняла и провоцировала на близость, но он устоял.
Теперь же, когда он ласково прикасался к ней кончиками пальцев, плутая по самым потаенным местам, исследуя дотоле неведомое, им воздалось сторицей.
Они никогда бы не желали друг друга так живо и остро, как сейчас, если бы уступили соблазну прежде. Их чувства и ощущения в этот миг были такими же свежими, как их нынешний статус мужа и жены.
– Ты и правда будешь той женой, которую я всегда хотел, – осыпая поцелуями ее грудь, еле слышно прошептал он. – Я это знаю.
– Буду, обещаю.
В первые минуты пробуждения по телу Кендал разлилась сладкая истома. Нежась в постели, она неторопливо осмотрелась, привыкая к новой обстановке, и блаженно улыбнулась. Просто засияла от наслаждения.
Утро следующего дня, после брачной ночи! Ее просто распирало от счастья – вот-вот хлынет через край. Радом со своим мужем – нежным, внимательным, настоящим любовником – она ощущала себя самой удачливой женщиной в мире.
Но яркое солнце, пробивавшееся сквозь занавески, не позволило усомниться: рассвет уже далеко позади. Вчера они занимались любовью до тех пор, пока не уснули совершенно изнемогшие. Мысль о том, что удалось его измотать, вызвала у нее самодовольную улыбку.
Кендал осторожно повернулась на бок, не желая его беспокоить. Оберегая сон Мэта, она молча за ним наблюдала. Ровно и глубоко дыша, чуть приоткрыв рот, они не подозревал о ее тайных помыслах.
Воспоминания прошедшей ночи вдруг с неожиданной силой захлестнули ее. Безудержная страсть пронзила все ее естество, ударила в голову и необъяснимой сладкой болью отозвалась во всем теле. Ночью Мэт обращался с ней как со сказочной невестой. А сейчас, утром, она жаждала, чтобы он любил ее неистово, как женщину.
Просунув руку под простыню, она, затаив дыхание, прошептала:
– Доброе утро.
Он в полудреме лишь что-то проворчал в ответ.
Она пробежалась пальчиками по его торсу и добралась наконец до сокровенного:
– Я сказала тебе доброе утро.
Он улыбнулся, опять нечленораздельно замычал, а затем сразу же открыл глаза:
– Кендал?
– Спасибо, что не забыл. Ты, кажется, удивлен?
– В общем, да. Я обычно просыпаюсь по будильнику.
– Теперь можешь его выбросить. Привыкай ко мне.
– Каждое утро?
– Почему бы и нет? У нас что, время нормировано? – Она приблизилась и ласково провела рукой по его груди, спустилась до живота.
– Кендал…
Она тут же сорвала простыню и, нежно покусывая, устремилась к вожделенному.
– Кендал, кажется, отец.
– Гм-м-м?
– Отец. – Резко оттол кнув ее в сторону, он вскочил как ошпаренный и бросился к окну. – Я слышал шум его пикапа во дворе.
Кендал едва успела выйти из сексуального штопора, как в дверь постучали. Мэт суетливо схватился за джинсы и, поспешно натягивая их, попросил:
– Лучше бы тебе сейчас встать и одеться.
Она нехотя поднялась, увидев, как за ним закрылась дверь.
– Заходи, отец, – прозвучал из коридора его голос.
– Доброе утро, – открывая входную дверь, он приветливо поздоровался.
– Я не вовремя?
– Ну что ты, конечно, нет. Я как раз собирался заняться кофе, – ответил он. – Входи.
Они удалились на кухню. Кендал еще некоторое время прислушивалась, пока могла различить их голоса, затем, обхватив колени руками, глубоко задумалась, стараясь подавить внутреннюю горечь разочарования.
Когда рассеялись последние сомнения и стало ясно, что Мэт не собирается возвращаться, она словно в забытьи поднялась и приняла душ.
Пару минут спустя она уже присоединилась к ним на кухне. Гиб с упоением поворачивал запекавшийся в духовке бекон.
– А вот и невеста, – радостно пропел он.
Свекор обошел вокруг стола и отечески обнял ее.
Затем, чуть отстранившись, посмотрел ей в глаза:
– Ты ведь не против, если я по утрам буду готовить вам завтрак?
Это, должно быть, шутка? Черт возьми, конечно, она против. Неужели все это будет продолжаться в течение целого месяца? Медового месяца! Она бы предпочла остаться здесь наедине с Мэтом.
Но Гиб улыбнулся такой обезоруживающей улыбкой, что она не посмела отказать.
– Конечно же, нет, Гиб, – деланно улыбнулась женщина.
Он тут же раскрыл свои объятия и занялся кофе. Очевидно, ей не удалось скрыть разочарования, поскольку в тот же миг наступило неловкое молчание.
– Может быть, это не очень-то здорово, – смущенно забормотал Гиб, развязывая фартук.
– Не глупи, отец, – моментально запротестовал Мэт. – Кендал с утра не слишком проворна. Она уже предупредила меня, не так ли, дорогая?
Та виновато улыбнулась.
– Боюсь, что завтрак придется доверить Гибу, – подтвердила она. – Рано утром я веду себя как неуклюжий медведь.
– И к тому же, надеюсь, как медведь голодна. – Он снова ловко завязал на спине фартук и вернулся к кухонной плите. – Ты любишь вафли? Я нарезаю взбитое тесто и добавляю секретные компоненты.
– Что?
Он заговорщически подмигнул:
– Думаю, что я могу поделиться своими секретами, тем более что ты теперь член нашей семьи. Ваниль, – прошептал ей на ухо. – Я добавляю в масло чайную ложку ванили. В этом-то все и дело.
– Ценный совет, спасибо.
Мэт, предупредительно вскочив со стула, предложил ей сесть. Аристократически поцеловав руку, он добавил: