Главный свидетель
Шрифт:
А может, вдруг досадливо подумал мужчина, все объясняется гораздо проще – похотью и только. Почему бы сексуальным притязаниям не воплотиться таким вот причудливым образом в облике кормящей матери?
Он закрыл глаза, словно стараясь отогнать видение, и сильно потер переносицу. Так сильно, что на глазах даже выступили слезы. А может, он вовсе не выжил в этой катастрофе, промелькнула в голове безумная мысль. Может, давно уже умер, а больница на самом деле рыла его чистилищем, промежуточной станцией на пути в небытие.
Потому что увиденное стало сущим адом.
– Как
Он сглотнул подкативший вдруг к горлу горький комок:
– В десять раз хуже, чем все беды истории вместе взятые.
– Очень жаль, – опечалилась она. – Я не хотела тебя будить. Я всего лишь поменяла ему пеленки.
– Кстати, о пеленках…
– Вон там.
Он глянул в ту сторону, куда она кивнула, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь запотевшее от дождя стекло. Они остановились возле какого-то придорожного парка. Поблизости – ни души. На поросшей густым кустарником площадке для пикника, ржавели огромные мусорные баки, доверху забитые отбросами. Казалось, давненько уже сюда не ступала нога человека.
– Боюсь, туалет здесь малость грязноват, – предупредила она. – Во всяком случае, женский. Ненавижу подобные туалеты, просто выбирать не приходится.
– Мне тоже ничего другого не остается. – Он взялся за ручку. – Ты не уедешь, если я выйду из машины?
Она проигнорировала его язвительное замечание и невозмутимо заметила:
– Подожди, сейчас я закончу кормить Кевина и помогу тебе выбраться.
В этот момент из-под одеяла высунулся крохотный кулачок и уцепился за край ее блузки. Маленькие пальчики потешно сжимались и разжимались в такт посасыванию довольного хозяина.
– Благодарю, не стоит, – угрюмо буркнул он. – Я в состоянии справиться сам.
До небольшого бетонного сооружения было рукой подать. Через несколько минут он уже склонился над раковиной, из крана которой капала ржавая вода. Не спеша умыться, ничуть не огорчившись отсутствию полотенца. Все равно на улице дождь. Слава Богу, что в туалете нет зеркала. Он, должно быть, выглядит как бродяга, случайно уцелевший после долгой и изнурительной войны.
Мужчина вернулся к машине, ребенок уже радостно попискивал на своем детском стульчике.
– Примерно в пяти милях отсюда есть городок, как бы невзначай бросила она, заводя двигатель. – Я подумала, что кофе нам бы сейчас не помешал. А потом позвоним местному невропатологу.
Прогулявшись до туалета и обратно, он убедился, что еще очень слаб. По пути его бросало то в жар, то в холод.
– И правда, кофе был бы очень кстати. – Он изо всех сил старался держаться как ни в чем не бывало. – Но я не собираюсь ни к какому доктору.
Она с удивлением вытаращилась на него своими огромными серыми глазами с этакой туманной поволокой. В этом тумане, подумал он, недолго и заплутать, совсем потерять голову.
– Не вижу необходимости обращаться к доктору, – упрямо повторил он.
– Ты что, с ума сошел? Ты же в ужасном состоянии!
– У меня сотрясение мозга. Несколько дней полного покоя – и все пройдет. Нога пойдет на поправку только со временем. Поэтому ни к чему снова искать какого-то доктора, чтобы за бешеные деньги услышать ту же старую песню.
– Ты же постоянно мучаешься от боли. По крайней мере, мы получим рецепт обезболивающих.
– Я приму аспирин.
– А как же твоя амнезия? Тебе просто необходима консультация специалиста.
– А пока я консультируюсь, ты наконец-то спокойно смоешься.
– Не сбегу, не бойся.
– Послушай, мне не известно, кто ты и что намерена делать, но пока я все до конца не выясню, глаз с тебя не спущу. Возьму и напрочь лишу возможности оставить меня. – Он кивнул на руль. – Поехали, я просто умираю без кофе.
Городок, вернее небольшой фермерский поселок, оказался чуть ли не точной копией Стивеневилла. Свернув на главную улицу, она сбросила скорость.
– Останови здесь, – попросил он, заметив кафе, притулившееся между магазином и зданием почты. Стоянка отнюдь не пустовала, хотя время припаркованных машин, согласно счетчикам, давно уже истекло. Наверное, это было излюбленное место встреч горожан, раз уж даже в такое дождливое воскресное утро кому-то захотелось поболтать.
– Ты голоден? – поинтересовалась она.
– Да.
– Я захвачу что-нибудь, чтобы тебе не вылезать из машины, – добавила она. – Присмотри за ребенком.
Ребенок. Он бросил быстрый взгляд на заднее сиденье. Тот безмятежно спал, как всегда причмокивая и посапывая. Пока он спит, все идет как надо.
А что делать, если он неожиданно проснется? Что, если он проснется прямо сейчас, заорет, что есть мочи? При одной только мысли об этом внутри у него все оборвал ось и похолодело.
Мужчина так и не успокоился до тех пор, пока она наконец не появилась в дверях с двумя чашками кофе и белым бумажным пакетом в руках. Он осторожно снял крышечку и с наслаждением потянул носом. Аромат свежезаваренного кофе мгновенно распространился по сему салону.
– Ах, – мечтательно произнес он, и вдруг поморщившись, с недоумением поднял на нее взгляд. – Почему ты не положила сахар?
Кендал глубоко вздохнула и на секунду замерла. Наконец с облегчением вздохнув, нахмурилась и осуждающе покачала головой:
– С каких это пор ты пьешь кофе с сахаром?
Он сделал еще глоток, ни на секунду не сводя с нее глаз. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что он всегда предпочитал несладкий черный кофе. На сей раз просчитался, она оказалась слишком умной, чтобы попасть в западню.
– Как ты хороша, – вдруг воскликнул он С нескрываемым восхищением. – Просто чертовски хороша!
– Не пойму, о чем ты.
Он в смущении склонился над бумажным пакетом:
– Что тут у нас на завтрак?
Отделяя друг от друга пирожные и сэндвичи с сосисками, он вдруг краем глаза заметил, что Кендал придвинула к нему свой сэндвич.
– Ты что, начинила эту сосиску ядом?
Оставь, пожалуйста, – простонала она.
– Почему же ты не ешь?
– Да так, – не зная, что бы такое придумать, она откусила кусок бисквитного пирожного. И наконец выдавила: