Главный свидетель

Браун Сандра

Погрузившись до самого конца, взял ладонями ее лицо и вновь страстно поцеловал в губы. Оторвавшись, наконец, от Кендал и снова заглядывая ей в глаза, он едва слышно прошептал:

– А ведь ты лгала мне.

Она быстро и озадаченно посмотрела на него.

Он начал двигаться слаженными с движениями ее бедер толчками.

– Мы никогда прежде не знали друг друга вот так близко, – быстро, стараясь не потерять ускользающий контроль над своими чувствами, заговорил Джон. – Этого я не забыл бы никогда.

Она обняла его еще крепче и принялась извиваться.

– Ты только не останавливайся.

– Я бы тебя запомнил. И все это запомнил бы тоже. Кто ты такая, в конце концов? – прорычал он сквозь стиснутые зубы.

Она выгнула спину:

– Пожалуйста, не останавливайся.

Он бы не смог, даже если бы захотел. Они уже вместе шли, неминуемо приближались к восхитительному оргазму, удивительно чувствуя плоть друг друга и подчиняясь этому чувству, что Джон уразумел раз и навсегда. Такого в жизни ему еще испытывать не доводилось.

Когда он наконец откинулся на спину, она мгновенно перекатилась к нему на грудь.

– Обними меня, – шепнула она, – обними крепко-крепко.

Джон с большим удовольствием исполнил ее просьбу. В течение нескольких недель он мечтал прикоснуться к тому, что видел ежедневно.

Трепеща от только что пережитого наслаждения, она промурлыкала ему в ухо:

– Скажи, Джон, почему с тобой я теряю всякую стыдливость.

– А тебе и не положено меня стыдиться. Как-никак, я – твой муж.

Она ничего не ответила, потому что сразу же заснула. Интересно, а сама она поняла, что только что высказала вслух свои тайные мысли? Дала волю своей чувственности с человеком, с которым раньше у нее ничего не было, и вот теперь ей хотелось знать – почему?

Джон и сам бы хотел получить ответ на этот вопрос.

Но он не мог позволить себе копаться в собственных догадках. Ему необходимо постичь самое главное – ошеломляющий факт – как он, Джон Макграт, позволил себе вступить в близкие отношения с главным свидетелем, порученным его заботам.

Амнезия на почве травмы – очень слабое оправдание. Черт возьми, ведь он же знал, знал с самого начала что она все время лжет ему.

Однако в любом случае он с ней переспал. И это ощущение было настолько сильным, свежим, острым, будто их соитие подпитывалось электрической энергией. Ничего удивительного, что случившееся сработало в памяти, как стартер в моторе автомобиля, и Джон вспомнил, что он офицер федеральной службы безопасности.

А офицерам этой службы не полагается трахаться с женщинами, подлежащими охране. И на сей факт косо смотрят все – и сам Дядя Сэм, и агентишки любого уровня.

Так что же теперь ему делать?

Вся его подготовка – и как психолога, и как агента ФБР, и как офицера безопасности – бесполезна в решении подобных вопросов. У него нет даже удостоверения личности, чтобы доказать свою причастность к федеральным органам. Да и кому здесь нужны его доказательства. В сущности, он даже не знал, где они.

Ко всему прочему у него перелом берцовой кости, Ну и куда, спрашивается, он дойдет на такой ноге с костылями под мышкой? Вряд ли она позволит наложить лапу на ключи от машины. Даже если предположить, что ему удастся увести ключи и завладеть автомобилем, нет никакой уверенности, что застанешь ее на месте, когда вернешься, исполнив долг федерального офицера. Наверняка у нее достаточно оснований; чтобы снова бесследно пропасть для всего света, а изобретательности и упорства ей не занимать. Так что она-то уж найдет способ улепетнуть вместе с Кевином.

И куда наконец запропастился его револьвер? Кендал как-то упомянула, что черта с два он его найдет, и до сих пор ничего не изменилось. Следовало поискать пушку, пока ее нет рядом.

Должно быть, она чрезвычайно гордится, что ничего не предоставляет воле случая, а всегда продумывает все поступки заранее. До сих пор ей не составляло труда это делать, учитывая его состояние. Что ж, сказал он себе, возможно офицер безопасности Джон Макграт был несколько не в себе последние две недели, но что касается настоящего момента; то он снова приступил к исполнению служебных обязанностей.

Джон вылез из постели и доковылял до гардероба, чтобы взять новую пару белья. Кендал сложила его шорты очень аккуратно – отдельно от носков. Прямо, как у жены, подумал он с ухмылкой и со злостью захлопнул дверцу.

Звук неожиданно прозвучал, как пушечный выстрел в тихой обители, и Джон в недоумении нахмурился. Секунду он постоял, прислушиваясь, и с облегчением разобрал шум вновь льющейся воды в душе. На поиски оружия все еще оставалось несколько минут.

Она слишком умна, чтобы выбросить револьвер. Даже если она не собиралась пристрелить лично его, Джона – чего он, собственно говоря, не исключает, – то уж наверняка сохранила его для самозащиты. Вполне возможно, что сектанты уже давно обыскивают каждый куст в округе в надежде выйти на нее. Нет, оружие она обязательно сохранила.

Джон обыскал ящики гардероба с вещами Кендал. При этом он старался не нарушить порядок, в котором были аккуратно разложены трусики и бюстгальтеры. Не обнаружив ничего и в бюро, он повернулся к кровати и пошарил между матрацем и пружинами, хотя и не надеялся найти там что-либо, поскольку в таких местах обычно многие хранят оружие, а он в этом смысле оригинальностью не отличался.

Далее он обыскал верхнюю полку буфета, затем переместился на пол. Ползая по полу, он высматривал хотя бы чуточку отставшие паркетные планки, где мог находиться пистолет, но тщетно. Прикроватные тумбочки также оказались пустыми.

Шум воды в душевой прекратился.

Джон почесал затылок в ощущении собственного бессилия. Что же ему предпринять? Решение непременно следует найти – и найти быстро. Немедленно.

Его первое впечатление о Кендал Дитон Бернвуд оправдалось. Женщина оказалась талантливейшей лгуньей. У нее хватило интеллекта и мужества, чтобы воплотить в жизнь самую сложную интригу, даже если для этого понадобилось убедить человека, а в сущности, ее тюремщика, в том, что он ее самый настоящий муж.

Кроме того, будучи матерью и опасаясь за жизнь ребенка более, чем за свою собственную, она готова пуститься во все тяжкие.