Глаз бури
Шрифт:
Он пытался говорить, но что-то заглушало его ответ, как не дали бы ему произнести ни слова пальцы, сжимающие горло. Лицо перед ним зарябило, когда через него начал проникать бледный голубой свет, стирая облик прекрасной старой женщины. Холодная волна пробежала по нему, угрожая превратить самые внутренности его в черный лед.
Раздался новый голос, резкий и холодный:
– Кто он? Это посторонний, Амерасу.
Первое лицо теперь совсем исчезло. Серебряное свечение всплыло из глубины зеркала. Возникло лицо, все оно было - блестящий металл, неподвижный и ничего не выражающий. Он видел это лицо раньше на Дороге снов и ощутил сейчас тот же тошнотворный
– Это дитя человеческое лезет не в свои дела, - каждое слово было резким и холодным, как ледышка.
– Как и ты, внучка. А таким не будет места, когда придет Король Бурь.
Существо в серебряной маске засмеялось. Саймон почувствовал, как холод молотом стучит в его сердце. Ядовитый озноб начал неумолимо проникать снизу: из пальцев в руки и выше, к плечам. Скоро он доберется до его лица, как смертельный поцелуй серебряных, искрящихся инеем губ.
Саймон уронил зеркало и повалился вслед за ним. Земля была недосягаемо далеко и падение бесконечным. Кто-то закричал. Он закричал.
Слудиг помог Саймону встать, и он стоял, качаясь и задыхаясь. Через минуту он стряхнул руку риммера. Его покачивало, но он не хотел ничьей помощи. Тролли стояли вокруг, явно смущенные.
– Что произошло, Саймон?
– спросил Бинабик, пробираясь к нему.
– Ты ударился?
Ситки, не отпуская руки Бинабика, смотрела вверх на этого странного низоземца, как бы пытаясь определить его болезнь по глазам.
– Я увидел лица в зеркале Джирики, - сказал Саймон, не в силах совладать с дрожью. Ситки протянула ему его плащ, который он с благодарностью принял.
– Одно из них было лицом королевы норнов. Она меня тоже видела, мне кажется.
Бинабик, жестикулируя, растолковал это остальным. Они повернули обратно к костру. Толстый Сненек помахал своим копьем в направлении неба, как бы бросая вызов невидимому врагу.
Бинабик пристально посмотрел на Саймона.
– Рассказывай мне.
Саймон рассказал обо всем, что произошло, когда он вынул зеркало. Когда он описывал первое лицо, Бинабик сосредоточенно нахмурился, но когда повествование закончилось, он только потряс головой.
– Мы уже в достаточности знакомы с королевой норнов, - проворчал Бинабик.
– Ее охотники пускали в меня стрелы в Да'ай Чикиза, и я не забывал об этом. А вот вторая… Здесь есть сомнительность. Ты говаривал, что Утук'ку именовывала ее внучкой?
– Мне так показалось. И королева норнов еще назвала ее по имени. Имя это… не могу вспомнить.
– Когда он стал рассказывать, некоторые из деталей перестали казаться ему вполне достоверными, как несколько мгновении назад.
– Тогда это какой-то представляющий правящие дома ситхи или норнов. Если бы Джирики присутствовал, он сразу бы говаривал, кто это, и что означивают его слова. Ты сказывал, она имела к кому-то прошение?
– Мне так показалось. Но, Бинабик, Джирики сказал, что теперь зеркало - просто зеркало! Он сказал, что его чудодейственность проявится только в случае, если он мне понадобится, а я и не пытался вызвать его! Честное слово, не пытался!
– Имей спокойствие, Саймон. Я не питаю никаких сомнений в этом. Джирики с вероятностью немного
Саймон взглянул на зеркало, которое лежало вниз стеклом на камне. Он поднял его, стер пыль, не глядя в него, и опустил в карман плаща.
– Я его не брошу, потому что это подарок, - сказал он.
– К тому же Джирики нам может понадобиться, - он похлопал по карману. Рамка все еще была теплой.
– Но до тех пор я не стану им пользоваться.
Бинабик пожал плечами.
– Это твое решение. Согревайся у костра. Мы будем выступать на рассвете.
Отправившись в дорогу рано поутру, отряд достиг Озера голубой глины к концу следующего дня. Примостившееся среди холмов у подножия Сиккихока озеро казалось синим зеркалом, гладким, как стекло в кармане Саймона. Его питали два потока, стремившиеся с ледяных вершин. Мощный шум их падающей воды звучал как дыхание богов.
Когда отрад преодолел последний переход над озером, и до них долетел гул ревущих водопадов, тролли придержали баранов. Ветер стих. Пар от дыхания наездников и баранов клубился в воздухе. Саймон заметил страх, написанный на лицах всех троллеи.
– В чем дело?
– спросил он встревоженно, каждое мгновение ожидая услышать раскаты голосов великанов.
– Я полагаю, они надеялись, что Бинабик ошибся, - сказал Слудиг.
– Возможно, они рассчитывали найти здесь весну.
Саймон увидел вокруг мало неожиданного: соседние горы были припорошены снегом, и многие деревья вокруг озера стояли голые, а ели и сосны под белым покровом, - как будто украшенные ватой.
Многие тролли прижали руки к груди - жест отчаяния, показавший, что увиденное ими гораздо красноречивее слов Бинабика или Укекука говорит о пришедшей беде. Пришпорив своих скакунов, они двинулись по узкому уступу, а Саймон и Слудиг снова побрели за ними по следам бараньих копыт, которые вели к озерной долине. Еще один снежный залп высыпался на них с Сиккихока.
Они разбили лагерь в большой пещере на северо-западном берегу озера. Пещера была окружена хорошо протоптанными тропами. Огромное кострище, почти до краев наполненное золой, свидетельствовало о том, что многие поколения троллей стояли здесь лагерем. Вскоре огромный костер, самый большой с тех пор, как они покинули Минтахок, разгорелся на берегу озера. Когда спустилась ночь и в небе начали загораться звезды, пламя отбрасывало гигантские тени на скалистые склоны горы.
Саймон сидел у костра, пропитывая жиром сапоги, когда к нему подошел Бинабик. По указанию тролля он снова надел сапоги и взял из огня горящую головню, а затем последовал за Бинабиком в сгустившуюся тьму. Они прошли некоторое расстояние вдоль края горы и, обогнув озеро, подошли к еще одной пещере, высокий вход в которую был почти скрыт группой елей. Странный свистящий звук слышался изнутри. Саймон тревожно свел брови, но Бинабик лишь улыбнулся и сделал знак следовать за.ним. Он откинул нависшую ветку посохом, чтобы высокий Саймон смог пройти внутрь, не задев ветвей факелом.