Глаз гадалки
Шрифт:
Ее огненное тело взорвалось, а дым столбом уходил в небо.
Келси улыбалась, наблюдая, как гаснет огонь, и тают очертания мадам Валды.
Ее фигура становилась все меньше и меньше.
А затем она исчезла
22
— Нет! Нет! Нееет! — закричала Келси, когда услышала хлопок.
— Я победил! — орал Дрю. — Я победил!
Она посмотрела на фигурку клоуна. Его верхняя надувная часть ходила из стороны в сторону.
Келси опустила свой водный пистолет, побежденная.
— Только потому, что я позволила тебе выиграть, — проворчала она.
Дрю лишь рассмеялся, потому что продавец вручил ему приз — большой соленый крендель. Мальчик разломал его на две части и дал одну Келси.
— Спасибо, — улыбнулась она. — Чем займемся теперь?
— Давай опять пойдем в дом с привидениями! — предложил Дрю. — На Шейдисайдском карнавале лучший дом с привидениями!
— Поэтому Шейдисайд — лучший город с привидениями! — пошутила Келси.
— Я рад, что мы вернулись домой как раз к карнавалу, — сказал Дрю, когда они с Келси шли к дому с привидениями.
— Я рада, что мы вообще вернулись, — ответила Келси.
— О, посмотри туда! — Дрю указал на огромную очередь, растянувшуюся к дому с привидениями.
— Мы будем здесь стоять вечно! — заныла Келси. — Пошли сходим еще куда-нибудь!
— Например, туда?
— Что? — переспросила Келси.
На карнавале было шумно.
— Смотри! — он указал на вывеску и прочитал: «Гадалка-цыганка».
— Вот эта? — рассмеялась Келси. — Это обман! Машина за место человека! Подвинься, я покажу тебе.
Дрю заколебался.
— Подвинься! — повторила Келси, таща Дрю к небольшому закрытому помещению.
Когда они подошли, маленькая девочка сунула в щель четвертак и ждала гадания.
Ждала. И ждала. И ждала.
— Этот ящик сломан! — пожаловалась девочка и пнула стенку.
Но даже тогда ничего не произошло.
Маленькая девочка сдалась и ушла.
— Видишь? — сказала Келси. — Ничего страшного!
Дрю уставился на маленькое помещение.
— Просто машина, — сказал он и облегченно вздохнул.
Келси и Дрю повернулись и пошли.
— Не страшно? — зазвенел голос.
Они остановились и обернулись.
— Дурак! Дурак! Дурак! — заливался голос. — Только дурак не боится!