Глаз ведьмы
Шрифт:
Значит, надо полагать, те заманчивые обещания, которые давал Юрий Петрович насчет генеральских лампасов, тоже не блеф. Единственное, он требовал взамен верной службы и отказа от рюмочки, но всегда чем-то приходится жертвовать, на то и жизнь.
— Черт знает что! — начальник управления швырнул трубку и сам налил себе еще коньяка. — «Жигули» Пылаева взлетели на воздух! Предположительно, причиной взрыва послужила граната. Кажется, вы посылали за ним машину?
— Да, я дал распоряжение, — кивнул Мякишев и подумал, что в атмосфере всеобщего подозрения, которую он после гибели Пылаева постарается создать хотя бы на некоторое время, можно во многом преуспеть, преследуя собственные цели. Кстати, не пристегнуть ли сюда же и Серегу со взрывом на квартире? — Машина за ним вышла, — после легкой паузы продолжил Трофимыч. — Мы можем связаться с водителем по рации. Думаю, он Пылаева уже не застал! Его кто-то предупредил.
Начальник управления кольнул его взглядом.
— Кто? Кто мог предупредить? Что вы имеете в виду?
— Сообщников, — вздохнул Трофимыч. — Они же его и отправили на тот свет, чтобы не попал в наши руки. Давно известно: покойнички умеют молчать лучше, чем кто бы то ни было.
— Возможно, — сухо бросил начальник и налил себе еще.
— Кстати, группа на место происшествия выехала? Да? Очень хорошо. Если не возражаете, я тоже хотел бы съездить туда. Не дает, знает ли, покоя одна мысль.
— Что такое?
— Взрыв на квартире, где освобождали заложников. Помните, там пострадал Серов, прекрасный сыщик, которого не без помощи Пылаева взяли под подозрение в связи с утратой табельного оружия и совершенными с его использованием убийствами?
— Так, так, и…
— Туда, на квартиру, тоже выезжал Пылаев. Раньше я как-то не придавал этому факту особенного значения, все-таки он был замом Сергея Ивановича, а теперь, после того как он взорвался…
— Полагаете, Аркадий был связан с теми, кто заминировал квартиру? — прямо спросил начальник управления. — И там, на месте происшествия, после взрыва похитил у находившегося в бессознательном состоянии подполковника Серова его табельное оружие? Я вас правильно понял?
— Вполне, — твердо ответил Мякишев. — Все сходится к этому, а факты упрямая штука!
— Возможно, ты и прав, Александр Трофимыч, — по-свойски обратился к нему начальник и устало прикрыл глаза рукой. — Не хочется верить, что до такого дошло, но, как ты выразился, факты упрямая штука. Слушай, поезжай-ка действительно туда, посмотри все сам и возьми это дело в свои руки. Ты руководил отделом, в котором потом стал начальником Серов и работал Пылаев, тебе, словом, и карты… Да гони оттуда в шею этих проституток-бумагомарак и не давай никому никакой информации! Нечего, понимаешь, сор из избы!
— Я понял. — Мякишев хотел взять бутылку, но передумал: неудобно, лучше купить по дороге новую, а то и две. Надо отметить счастливое избавление от молодого конкурента и упрочение собственных позиций.
А руководство пусть потягивает его коньячок, это только сближает. И пусть надеются на Трофимыча, — он оправдает возложенные надежды. Может быть, даже с помощью все того же Юрия Петровича. Но не стоит загадывать.
— Этих, из федеральных спецслужб, тоже отсей, — в спину заместителю пробурчал начальник. — Нечего им там копытами землю рыть! Это наше внутреннее дело.
Шагая над железнодорожными путями по малолюдным и практически неизвестным даже коренным москвичам улицам, Серов вскоре вышел к шумной и ярко освещенной площади трех вокзалов. Справа серой громадой возвышался Казанский, с декоративной башенкой, скопированной с башни царевны Суюм-Беке, украшающей казанский кремль, а впереди стояли желто-белый, по-чиновному официальный и строгий Ленинградский и похожий на расписной пряник Ярославский.
Словно взбудораженный скоплением людей и транспорта, индикатор сканера опять ожил и стал наливаться нехорошим багровым цветом, однако Сергей не стал брать в голову — здесь ведут переговоры в эфире железнодорожники, принимают по радио вызовы таксисты, да мало ли вообще всякого сора в эфире на площади трех самых знаменитых вокзалов?
Из них ему нужен лишь один — Ленинградский. Именно оттуда отправлялись электропоезда до станции Подсолнечная, то есть до города Солнечногорска. Билет покупать не нужно, в кармане еще лежит действующее милицейское удостоверение.
Занятый своими мыслями, Серов пробирался сквозь толпу к подземному переходу, как вдруг его кто-то цепко прихватил за руку:
— Садись, поехали!
Сергей оглянулся. Рядом стоял плотный мужчина в куртке и кепке, а около кромки тротуара приткнулось желтое такси с призывно распахнутой дверцей.
«Совсем охренели, — вырвав руку, подумал Сергей. — Чуть не силком затягивают, лишь бы деньги получить. Неужели я так похож на приезжего провинциала?»
Отчего-то эта мысль показалась ему смешной, и он, не желая заводить скандал, с улыбкой ответил:
— Нет, приятель, мне недалеко. Спасибо.
— Поехали, поехали!
Таксист оказался настырным и вновь вцепился в руку Серова. Тот почуял неладное, но не успел ничего предпринять, как вторую руку захватил смуглый малый в джинсовом костюме.
Сергей рванулся, а «таксист» и джинсовый стали усердно выворачивать ему руки за спину и потащили к желтой машине, из которой выскочил еще один мужчина.
«Западня!» — обожгла Серова паническая мысль. Он развернулся, боднул головой в лицо «таксиста» и ударил его каблуком по голени. Тот уронил с головы кепку и согнулся от дикой боли. Резко повернувшись, Сергей врезал в ухо смуглому в джинсовой костюме.
Второй противник оказался более крепким орешком: получив сильный удар, он лишь на секунду выпустил Серова, но тут же повис на нем, приемом опытного регбиста захватив ноги выше колен. И все это молча, быстро, без лишнего шума, если не считать глухих матерных проклятий катавшегося по асфальту «таксиста».
Кто его хотел задержать, Серов выяснять не собирался — не до этого. Тем временем на него наскочил третий противник — среднего роста крепыш — и попытался двинуть Сергею в солнечное сплетение — наверное, у него была такая дурная привычка здороваться с незнакомыми, — но, промазав, попал по сумке и тут же был наказан, получив в ответ прямой в голову. Лязгнули зубы, голова крепыша дернулась, и он тут же учел свои ошибки и, отскочив, начал действовать ногами, не желая более подставляться под быстрые и сильные удары Серова, хорошо владеющего приемами бокса.