Глаза чужого мира (сборник)
Шрифт:
— Меня воспитывали в старых традициях! Мы черпаем силу в незыблемых истинах, под которыми ты, как аристократ, несомненно, подпишешься! Я прав?
— Совершенно верно, во всех отношениях! — горячо воскликнул Кугель. — Разумеется, отдавая себе отчет в том, что эти незыблемые истины отличаются для разных краев и даже для разных людей.
— И все же некоторые истины всеобщие, — возразил Фосельм. — К примеру, древний обычай обмена подарками между хозяином и гостем. Как альтруист, я угостил тебя прекрасной питательной едой, подарил волшебную веревку и продлил жизнь твоему мечу. Ты от
Кугель с великодушной непосредственностью перебил его:
— Оно навеки твое и не знает границ, так что незыблемые истины соблюдены. А сейчас, Фосельм, я чувствую, что несколько утомлен, и поэтому…
— Кугель, как ты великодушен! Случайно, одиноко бредя по жизненному пути, мы встречаем человека, который внезапно становится дорогим и верным другом. Мне жаль будет расставаться с тобой! Ты непременно должен оставить мне какой-нибудь маленький сувенир, и на самом деле я не претендую на существенное, отдай мне блестящую безделушку, которую носишь на своей шляпе. Пустячок, символ, не более, но он станет напоминать мне о тебе — до того счастливого дня, когда ты вернешься! Можешь отдать мне ее прямо сейчас.
— С удовольствием, — ответил Кугель. С огромной осторожностью он пошарил в сумке и извлек оттуда бляху, которая украшала шляпу изначально. — С самыми теплыми пожеланиями вручаю тебе эту безделушку.
Фосельм несколько секунд смотрел на этот дар, затем поднял на Кугеля исполненный благодарности взгляд своих молочно-золотистых глаз.
— Кугель, ты дал мне слишком много! Это ценный предмет — нет, не возражай мне! — но я хочу получить ту аляповатую бляху с фальшивым красным камнем в центре, которую видел у тебя раньше. Ну же, я настаиваю! Она всегда будет висеть в моей гостиной на почетном месте.
Кугель мрачно улыбнулся.
— В Альмери живет Юкоуну, Смеющийся маг.
Фосельм невольно сморщился.
— Когда мы встретимся, — продолжал Кугель, — он спросит меня: «Кугель, где мой "Нагрудный взрывающий небеса фейерверк", который был вверен твоим заботам?» И что я ему отвечу? Что не смог отказать Фосельму из земли Падающей Стены?
— Над этим вопросом необходимо поразмыслить, — пробормотал Фосельм. — Одно решение прямо-таки напрашивается. Если бы, к примеру, ты решил не возвращаться в Альмери, тогда Юкоуну никогда не узнал бы об этом. Или, допустим… — Фосельм внезапно умолк.
Прошел миг, и он вновь заговорил голосом, исполненным любезности:
— Ты, должно быть, утомлен и валишься с ног. Но сначала глотни ароматической настойки, которая успокаивает желудок и укрепляет нервы!
Кугель попытался отклонить это предложение, но колдун отказался слушать. Он принес маленькую черную бутылочку и два хрустальных кубка. В бокал Кугеля он налил на полдюйма бледной жидкости.
— Я сам перегонял ее, — с гордостью пояснил Фосельм. — Посмотрим, придется ли она тебе по вкусу.
Небольшой мотылек подлетел к кубку Кугеля и внезапно замертво упал на стол. Кугель вскочил на ноги.
— Сегодня мне не понадобится успокоительное, — сказал он. — Где я буду спать?
— Пойдем. — Фосельм повел Кугеля вверх по лестнице и распахнул дверь в комнату. — Это уютная спаленка, где ты отлично отдохнешь.
Кугель отошел от двери.
— Там нет окон! Мне будет душно.
— Да? Ладно, давай заглянем в другую комнату… Как тебе вот эта? Здесь замечательная мягкая постель.
— А что это за тяжелая решетка над кроватью? — с сомнением в голосе спросил Кугель. — Вдруг она свалится прямо мне на голову?
— Кугель, что за пессимизм? Старайся найти во всем светлую сторону! Заметил ли ты, например, чудесную вазу с цветами у кровати?
— Она прелестна! Давай посмотрим другую комнату!
— Сон есть сон! — раздраженно заявил Фосельм. — Ты всегда такой привередливый? Ну хорошо, а как тебе нравится эта прекрасная спальня? Здесь замечательная кровать и широкое окно. Могу только надеяться, что у тебя не закружится голова от высоты.
— Эта мне вполне подойдет, — кивнул Кугель. — Фосельм, я желаю тебе спокойной ночи.
Фосельм гордо прошествовал по коридору. Кугель запер дверь и распахнул окно. На фоне звездного неба вырисовывались тонкие высокие трубы и одинокий кипарис, возвышающийся над домом. Кугель привязал конец подаренной ему веревки к ножке кровати и пнул ее; кровать, в мгновение ока утратив вес, всплыла в воздух. Кугель подтащил ее к окну и вытолкнул наружу. Он потушил лампу, взобрался на ложе и подтолкнул его в сторону кипариса, к ветке которого привязал другой конец веревки.
— Веревка, тянись! — скомандовал затем.
Веревка повиновалась, и Кугель взмыл к темному небу, оставляя дом далеко внизу. Кугель подождал, пока веревка не растянулась на сотню ярдов, затем отдал другой приказ.
— Веревка, прекрати тянуться!
Кровать с мягким толчком остановилась. Кугель устроился поудобнее и стал наблюдать за домом. Прошло полчаса. Кровать покачивалась на переменчивом ночном ветру, и Кугель задремал под пуховым одеялом. Веки его отяжелели… Вдруг из окна комнаты, в которой он должен был ночевать, что-то беззвучно вспыхнуло. Кугель заморгал и, сев, увидел, как пузыри блестящего бледного газа вырываются из окна. В комнате вскоре стало темно, как и прежде. Миг спустя в окне замерцал огонек лампы, и на фоне желтого прямоугольника показалась угловатая фигура Фосельма с прижатыми к бокам локтями. Он туда-сюда вертел головой, вглядываясь во тьму. Наконец он ушел, и комната погрузилась во мрак. Кугелю стало очень неуютно, и он вцепился в веревку, произнеся: «Тзат!»
Веревка развязалась и повисла в его руках.
— Веревка, укоротись! — раздался его голос. Веревка снова стала десяти футов в длину.
Кугель оглянулся на дом.
— Фосельм, каковы бы ни были твои деяния или злодеяния, я благодарен тебе за эти веревку и постель, несмотря на то что мне придется спать на воздухе.
Он свесился с края кровати и в звездном свете разглядел дорогу. Ночь была совершенно тихой. Слабый поток воздуха подхватил его и неторопливо повлек на запад. Кугель повесил свою шляпу на спинку кровати, лег на спину, натянул одеяло на голову и уснул. Ночь шла своим чередом. Звезды медленно пересекали небо. Из пустыни донесся унылый крик виспа. Потом все затихло.