Глаза цвета моря
Шрифт:
Аннекен попыталась потянуться за выроненным копьем, в слепой надежде использовать его как рычаг, но в глазах потемнело. Она не знала, сколько длилось это состояние. Внезапно стало легче дышать. Она чувствовала движение сбоку и чуть под собой. Что-то трогало её бок, что-то передвигало её. Она не понимала, что это. Её снова подвинули. Дышать стало ещё легче. Она закрыла глаза. Дышать было больно, каждое движение отдавалось болью в раздавленных ребрах. Прикосновения участились. Она слышала хриплое дыхание рядом, прикосновение, и её теперь передвигали чаще. Вкакой-то момент она потеряла сознание от сильного
Пират сидел спиной к ней. Пламя костра бросало алые и желтые отсветы на его широкую спину, затянутую в переливающуюся чешуйчатую куртку. Она не сразу поняла, что он помешивает варево в камне-котелке. Помешивает…Она уловила движение, попытку повернуться и закрыла глаза. Видимо, почуяв её взгляд, он обернулся, и ей показалось, что его взгляд прожигает её насквозь. Её вдруг охватил отчаянный, рвущий душу страх. Снова зашуршало. Она рискнула чуть приподнять ресницы. Он снова сидел спиной. Теперь нарезал полоски мяса из уже ощипанной птицы, нанизывая их на колышки. Обрезав мясо с кости, он бросал кость с остатками в «котелок». Оцепеневшая от страха Аннекен лежала, не в силах двинуть не единым членом. Случилось то, чего она боялась-его разум вернулся к нему. Разум монстра вернулся в тело!
Она опустила ресницы, снова уловив поворот торса. На сей раз он поднялся и спустя секунду навис над ней. Она уловила запах его тела, привычный горьковатый терпкий аромат, ставший уже почти родным. Но теперь он заставил её застыть, притворившись, что она всё ещё в отключке. Прохладная ладонь коснулась лба. Аннекен попыталась вдохнуть, но неожиданно боль с такой силой хлестнула по груди, что она закашлялась. Пират присел на пол возле неё, придерживая обеими руками, не давая метаться. Аннекен с ужасом ждала, что он ударил или встряхнет её, так или иначе попытается привести в себя. Она постаралась расслабиться, хотя всё тело пронизывали судороги боли.
– Тише, тише, крошка…- хрипловатый шепот рассек сознание девушки подобно острию горящего меча. –Не дергайся. Тшшш…
Она обмякла, перехватывая воздух мелкими глотками. Глаза по-прежнему были закрыты. Большая ладонь снова легла на лоб.
– Черт бы подрал этот жар, - тихо произнёс мужчина, и в его голосе девушка с удивлением услышала нотки тревоги. –Что же делать? Я не могу …(неразборчивое бормотание)…
Она снова закашлялась, ощутив давящую тяжесть в груди. Во рту стоял вкус железа и соли. Большая рука поддержала её под спину, приподнимая, прислоняя к чему-то твердому.
– Ну давай же, детка, не вздумай помереть, - горячее дыхание обожгло лицо. Шелковистые губы скользнули по щеке, отыскали губы, кончик языка тронул их, словно змеиное жало.
Аннекен чувствовала себя жутко, словно из тихого уголка рая её неожиданно забросили в ад. Руки пирата касались ей тела осторожно, почти нежно. Но в каждом прикосновение девушка чувствовала угрозу.
– Попей немного…ну же…открой ротик, - край скорлупы кокоса ткнулся в губы. –Ну же, давай…ну!
Отбросив скорлупу, он снова сжал её лицо в ладонях.
– Ты не можешь умереть! Не можешь!
Ладонь заскользила по лбу и щеке, отирая испарину с её лица.
Когда она очнулась, было светло. Пирата не было видно, но она не сомневалась, что он где-то поблизости. Она даже не рискнула пошевелиться (да и была, честно сказать, слишком слаба). Подняв руки, она едва не вскрикнула от ужаса, они были похожи на лапы какой-то чудовищной птицы, тонкие пальцы. Она судорожно ощупала лицо. Руки были ужасно слабы и это движение отняло последние силы. Аннекен задрожала, услышав шаги и шорох листвы под ногами. Закрыв глаза, она притворилась спящей. Спустя секунду свет померк и она поняла, что он вошел, на мгновение заслонив вход в пещеру.
– Я вернулся, красотка, - голос его был немного грустным и усталым. – Смотри, что я принес! Хватит на долгое время для нас обоих.
Она слышала, как он раздувает огонь, сбереженный в угольях, присыпанных пеплом, и вскоре тепло и потрескивание пламени наполнило пещерку, а спустя некоторое время к нему присоединился и аромат жареного мяса. Аннекен ощутила, как рот наполняется слюной.
– Ну и денек сегодня был, ты себе не представляешь, - усмехнулся пират, присаживаясь рядом с ней. Я гнался за этой подлой скотиной почти пол-дня и когда уже почти загнал её, вдруг появилась эта ползучая гадина. Так что у нас теперь еды хватит надолго.
Аннекен боялась двинуться, но пират, рассказав о сегодняшнем дне, просто вернулся к костру и что-то проделал, видимо, повернул палочки с мясом и бросил пару успевших раскалиться камней в «котёл».
– Всё холодней становится, - его голос, тихий и спокойный, снова раздался рядом. –Я попутно подыскиваю нам местечко потеплее. Дай-ка я посмотрю, как ты…
Аннекен с трудом подавила желание оттолкнуть руки пирата, осторожно снявшие с неё одеяло. Сразу стало холодно. Она ждала, что он начнет лапать её, но к её удивлению он просто погладил её по голове.
– Умница, девочка! И сухая, и чистая. А теперь пора есть.
Он отошел. Затем вернулся и она ощутила прикосновение к губам горячей кромки ракушки. Бульон был не слишком крепкий, но она глотала с удовольствием.
– Молодец, - споив ей почти полную скорлупу, он снова погладил её по голове. – Знаешь, малышка, иногда мне кажется, если бы я хотя бы знал твоё имя…
Грохот снаружи прервал его фразу наполовине.
– Я схожу, посмотрю, что там.
Он набросил на неё одеяло. Аннекен подождала, пока свет померкнет и чуть приоткрыла глаза. Он стоял спиной к ней. Она заметила, что его волосы сильно отросли с того момента, как она видела его в последний раз. Сколько же она провалялась без сознания?
========== 4. ==========
Он вернулся спустя минуту и Аннекен ощутила прикосновение его пальцев к лицу.
– Там был обвал, в горах. Неслабо двинуло! Но ты не бойся, сюда не доберется.
Он устроился поудобнее, перебирая её волосы, нежно поглаживая лоб и иногда касаясь его губами. Аннекен лежала, ни жива ни мертва от страха.
– Я не люблю женщин…не принимай на свой счет. К тебе это не относится. Хоть я и не помню, кто ты, но ты была добра ко мне…черт бы подрал эту память!