Глаза цвета моря
Шрифт:
Аннекен проснулась от хриплых отчаянных стонов. Открыла глаза, не совсем понимая, где находится, всё ещё во власти сна. Что-то ударило по ноге. Стряхнув с ресниц остатки дрёмы, она всмотрелась в полу-мрак, слегка рассеиваемый алым сиянием не до конца прогоревших угольков. Хлыст метался, всхлипывая, умоляя кого-то о пощаде. Левая нога дернулась в паре дюймов от костра. Аннекен толкнула его, попытавшись разбудить. Пират продолжал метаться. Несвязные вопли, срывающиеся с изодранных губ, вначале не вызывали в девушке ничего кроме злости и раздражения. Однако, прислушавшись, она внезапно ощутила как сердце сжала ледяная лапка. Стало не то что жутко, неуютно. Словно по душе провели мокрой грязной тряпкой.
– Нет…пожалуйста…Джоанна, не отдавай меня! Джоанна! Нет…умоляю…пустите! Пустите
Желая хоть как-то заглушить эти отчаянные хриплые вопли, Аннекен обхватила голову пирата и прижала его лицом к груди. Он продолжал метаться, глухо всхлипывая, но постепенно судороги становились всё слабее. Наконец большое тело обмякло в её объятиях. С облегчением вздохнув, девушка аккуратно переложила голову Рэтбоуна на травяную подстилку. Он снова сжался в комок, подтянув колени к груди. Глядя на него Аннекен испытала смешанное чувство ненависти, отвращения и странной, иррациональной жалости. На самом деле, не отдавая себе отчета, она понимала, что пытать и истязать пленника сейчас не просто глупо, но и противоестественно. Одно дело-глумиться над вполне осознающим своё падение врагом, прекрасно понимающим, за что его муки. И совсем другое-истязать полу-мертвого, невменяемого человека, не понимающего даже где и кто он такой.
– Я вылечу тебя, - сказала она, пристраивая голову пленника на охапке травы, убирая спутанные волосы с бледного лба. –Вылечу тебя, сукин ты сын…подлая ты дрянь…а потом…тебе жизни не хватит, чтобы заплатить за всё, что ты натворил!
Сознание то возвращалось, то вновь покидало её. Она не помнила, сколько находилась вот так, между светом и тьмой, где каждый звук был словно грохот барабанов, а каждый вдох резал сознание острыми раскаленными лезвиями. Сквозь боль и грохот она ощущала мягкие, удивительно нежные руки, касавшиеся её тела, лица, вливавшие живительную воду, пресную воду в источенные солью губы. Она плыла на волнах пламени и льда, зовя, отчаянно зовя Аллорет, Жана, Алиетт…тех, кто был ей дорог. Словно во сне она видела убийцу брата, его красивое лицо, искаженное наслаждением, чувствовала вкус его семени на губах…
– Тише, тише, госпожа, - мягкий голос сочился в сознание чистыми каплями света. Французская речь! Сквозь прикрытые веки она видела тусклое оранжеватое сияние. Глаза болели. Но она заставила себя открыть их.
Над ней склонилось молодое спокойное лицо. Тонкие черты, немного крупноватый рот, слишком соблазнительный для существа мужского пола, темные волосы обрамляют мягкий овал лица. Но самым примечательным были глаза. Она протянула руку, коснувшись щеки. Он взял её ладонь и улыбнулся. Глаза, казавшиеся омутами на тонком лице, сверкнули от радости.
– Хвала Господу, вы очнулись, госпожа, - голос был мягким и приятного тембра. Почему-то стало тепло и уютно. Маленькая, почти женственная рука коснулась лица, убирая волосы.
– Я уже начал бояться. Как вы себя чувствуете?
– Не очень…- она слабо улыбнулась, поразившись тому, как жалко, пискляво прозвучал её голос.
– Вы помните, как вас зовут?
– Мари…но…кто вы? Француз?
– Арман де Шанже, француз, всего лишь жалкий слуга Господень, -полу-детская улыбка на пухлых губах. –Не беспокойтесь, госпожа Мари, здесь вы в безопасности.
– Где…здесь?
– Туземцы конечно заблудшие души, - мягкая рука гладила волосы, успокаивая поднявшийся было страх, - но у них добрые сердца. Они выловили вас из воды полу-мертвую и принесли сюда. Здесь мы с вами-единственные христианские души, не считая двух десятков обращенных. Лежите, не вставайте, вы ещё слишком слабы.
Он приподнял ей голову, приложив к губам краешек раковины. Она сделала пару глотков и обессиленно поникла.
– Так где…всё-таки…
– Гаити.
Гаити…о Боже, за что? Она всмотрелась в тонкий профиль мужчины, лишь теперь заметив , что одежда его-это одеяние миссионера. Он снова повернулся к ней и она с трудом сдержала слёзы. Нет, он совсем непохож был на Жана. Но доброта в его глазах, огромных и нежных, заставила её сердце болезненно сжаться.
– Отче…
– Просто Арман…-мягкая улыбка.
– Арман…не уходите. Посидите ещё со мной.
Он кивнул и опустился на край постели.
Связав пленнику руки за спиной и примотав конец веревки к щиколоткам, Аннекен выглянула
Аннекен выстрелила. Пуля ударила в дерево над головой жертвы, отлетевшая щепка щелкнула по мохнатому боку и тварь скрылась в лесу. Выругавшись, девушка побрела дальше. Она была ещё довольно слаба после многочасовых скитаний по волнам и голода. Ещё дважды ей попадались живые существа. В первый раз это была пестрая птица, напоминавшая попугая, второй раз животное, похожее на броненосца, шустро скрывшееся в кустах. Девушка не стреляла, не будучи уверена, что попадет. Единственное, что она успела заметить, что птицы и мелкие зверьки совершенно не боялись её. Стало быть, никогда раньше не сталкивались с человеком. Она уже порядочно углубилась в лес, когда увидела за кустами создание, похожее на то, что встретила первым. На сей раз она просто осторожно приблизилась на такое расстояние, с которого не могла промахнуться. Животное стояло, глядя на неё с любопытством, но без тени страха. Аннекен была права, эти твари никогда прежде не встречались с человеком. Глядя в большие глаза оленька, она испытала нечто вроде угрызений совести.
– Прости, малыш, -тихо прошептала девушка и спустила курок.
Шагая с упитанной тушкой на плечах, Аннекен размышляла о том, куда же занесла их нелегкая. Непуганое зверье, девственный лес смешанного типа, каких она никогда не встречала в своих плаваньях, хотя она вынуждена была признать, что единственное, что давило на нервы, было присутствие пирата. Пару раз у неё даже мелькнула мысль просто выбросить его в море, либо пристрелить. Но в памяти снова вспыхивали тяжкие воспоминания: отец Жан с перерезанным горлом, собственные муки, когда этот выродок изнасиловал её, а потом истязал, чтобы доставить себе удовольствие. Рассказы женщин, грустная повесть бедной малышки Джоанны, попавшейся этому ублюдку, когда ей было всего-навсего 12 лет. Что ж, во многих странах вполне себе брачный возраст. Но то, что этот выродок заставлял её делать, и то, что вытворял с ней…она помнила собственное ощущение смертельного ужаса, когда Джо рассказывала ей, как этот ублюдок отдавал её на потеху своим друзьям, или оставлял без еды и пищи по нескольку дней. Нет, не заслуживал он легкой смерти!
Уже наподходе к пещере она услышала отчаянные стоны и поневоле ускорила шаг. Сбросив добычу у входа, нырнула в пещерку и тут же едва не вылетела из неё. Пират хрипел и стонал, но ничего не мог поделать. Его ноги и бедра находились уже в утробе громадной змеи, которая межденно, но верно заглатывала несчастного. Оцепенев от ужаса, Аннекен попятилась и уперлась спиной в противоположную стену. Однако, вскоре поняла, что бездействием делу не поможешь. Рэтбоун задыхался, дергая головой, заглоченный уже по грудь. Лишь тогда Аннекен решилась действовать. Ухватив острый обломок базальта, она вонзила его в затылок чудовища, чуть ниже головы, услышав жуткий хруст. Конвульсиями её отбросило, сильно шмякнув о стену. Змея билась и металась, но то была предсмертная агония. Аннекен с трудом подтянула онемевшее тело, глядя, как длинная туша питона вытягивается, обмякая. Рэтбоун всхлипывал, слабо подергиваясь. Аннекен опасливо приблизилась, боясь новых судорог. Но змея была мертва. Сама того не подозревая, ван Келлен нанесла единственно верный удар, куда обычно бьют змей мангусты-в основание головы. Вынув обломок, сослуживший ей службу, девушка принялась вспарывать чудовищную тушу, начав с угла пасти. И вскоре Рэтбоун лежал на полу, весь в какой-то жуткой белесой слизи. Аннекен потрогала было и тут же отдернула руку. Слизь жглась невыносимо, с пальцев тут же стала сползать кожа. Теперь были понятны корчи и всхлипы пирата, которого по сути уже начали переваривать. Аннекен втащила тушу оленька в пещеру, удобно пристроив в щели между валунами, чтобы никакая тварь не достала, затем сгребла пирата за шкирку и поволокла на побережье.