Глаза Гейзенберга (из сборника"Френк Герберт")
Шрифт:
– Да, возможно, – сказал Свенгаард. Он еще подумал: «Да, это… вероятно».
Калапина взглянула вверх на сканеры, – Если мы примем это предложение, – сказала она, – мы будем продолжать жить. Вы чувствуете это? Мы живы сейчас, но мы помним совсем недавнее время, когда мы умираем.
– Мы поможем, если должны, – сказал Глиссон, и в голосе его был язвительный тон.
Только Лизбет, понимая своим деревенским благоразумием свою беременность, узнавая смятение своих эмоций, подозревала о логическом факте, который заставил Киборга изменить решение. Благоразумных людей можно контролировать. Вот о чем думал Глиссон. Она могла прочитать это в нем, понимая его полностью впервые теперь, когда знала, что у него есть гордость и гнев.
Калапина, читая на доске Шара Обозрения все растущее напряжение единственного вопроса со стороны публики оптименов, установила систему аналогов для ответа. Она быстро пришла, и сканеры видели ее, – Этот процесс мог бы обеспечить от восьми до двенадцати тысяч лет дополнительной жизни даже для народа.
– Даже для народа, – прошептала Калапина. И скрыть от него будет невозможно, она знала это. Сейчас не могло быть больше Безопасности. Как выяснилось, даже Шар Обозрения имеет свои недостатки и ограничения. Глиссон знал об этом. Она могла сказать это, читая его молчаливое отступление там внизу. Свенгаард, конечно, поймет это. Возможно, даже Дюран.
Она посмотрела на Свенгаарда, зная, что она должна делать. Было бы легко потерять народ в этот момент, потерять их полностью.
– Если это будет сделано, – сказала Калапина, – это будет сделано для всех, кто пожелает – смертный или оптимен.
«Это политика, – думала она, – Вот тот путь, по которому бы следовали Туеры… даже Шруилл. Особенно Шруилл. Умный Шруилл. Мертвый Шруилл». Она почти была уверена, что слышит, как он хихикает.
– Может быть это сделано для народа? – спросил Гарви.
– Для любого, – сказала она и улыбнулась Глиссону, давая ему знать, как она выиграла, – Я думаю, что мы можем сейчас поставить это на голосование.
Еще раз она взглянула вверх на сканеры, желая знать, правильно ли она оценила своих людей. Конечно, большинство из них поняли, что она сделала. Но будут некоторые, цепляющиеся за надежду, что смогут восстановить полный ферментный баланс. Она знала лучше их, что этот путь невозможен. Тело ее знало. Но будут и такие, которые попытаются встать на этот опасный курс назад, к скуке и апатии.
– Зеленый за предложение доктора Свенгаарда, – сказала она, – Золотой против.
Медленно, затем со все нарастающей скоростью, круг лампочек сканеров менял цвета – зеленый… зеленый… зеленый заливал экран, лишь отдельные точки то тут, то там цвета золота. Это было больше, чем подавляющее большинство, которого она ожидала, и это сделало ее подозрительной и напряженной. Она доверяла своему инстинкту голосования. Подавляющее большинство. Она сверилась с приборами Шара, прочла репрезентацию ответа: «Киборга нельзя обойти через его веру во всемогущество логики».
Калапина кивнула себе, думая о своем сумасшествии. «И жизнь нельзя обойти против интересов жизни», – подумала она.
– Предложение принято, – сказала она.
И она поняла, что ей не нравится этот неожиданный хищный взгляд на лице Глиссона. «Мы что-то проглядели, – подумала она, – Но мы найдем это… раз мы стали вновь приспособляемыми».
Свенгаард повернулся, чтобы посмотреть на Гарви Дюрана, позволил себе широко улыбнуться. «Это было, как в операционной, – думал он, – Одна операция до мелочей, и следует широкий образец. Его можно сделать с точностью, так как он делается в клетке».
Гарви оценивал усмешку Свенгаарда, читая эмоциональные признаки на его лице. Все лица вокруг него несли собственные выражения в это мгновение, все они были открыты для прочтения курьером, подготовленным в подполье. Это было высокомерие между могущественными. У народа еще мог быть шанс – тысячи лет шанса, если можно было верить Калапине – а она верила в это сама. Генетическая среда была сформирована в новый образец, и он мог видеть это. Это был неопределенный образец, полный неопределенности. Гейзенбергу мог бы понравиться этот образец. Сами двигатели были продвинуты и изменены самим движением.
– Когда мы с Лизбет можем уйти отсюда? – спросил Гарви.