Глаза изо льда
Шрифт:
Интересно, подумал он, насколько по-другому пахли бы он и эта комната, если бы он только что вошёл сюда, по сравнению с тем, когда ему пришлось несколько недель мариноваться в том, во что он превратил её личное пространство. Он подозревал, что испытывал бы ещё большую паранойю, если бы впервые почувствовал эти запахи, а не пребывал в них на протяжении нескольких дней, то приходя в сознание, то отключаясь.
Его чувство вины усилилось, когда она снова открыла дверь ванной, и он ощутил запах цветов, мыла, шампуня, средства для
Там определённо было чище, чем здесь.
— Уинтер… — начал он, и его голос зазвучал мягче и глубже.
Она перебила его.
— …Хорошо, — сказала она, всё ещё не встречаясь с ним взглядом. — Там есть чистые полотенца. Я вытащила несколько штук из шкафа. Синие. Но если тебе нужно больше, то в запасе есть ещё. У меня есть шампунь. Кондиционер. Скраб. Мыло. Если тебе понадобится что-то, чего там нет, дай мне знать.
Ник следил за ней глазами, пока она пересекала комнату.
Он проследил её путь к двери.
Он поколебался, раздумывая, стоит ли заговорить, но она уже вышла в коридор.
Она закрыла за собой дверь, и было уже слишком поздно.
Только когда дверь за ней со щелчком захлопнулась, Ник сообразил: она ушла, чтобы ему не пришлось вставать перед ней голым.
Слегка нахмурившись, в основном в адрес себя самого, он ещё немного посидел.
Затем он откинул одеяло и поднялся на ноги.
Он встал слишком быстро и замер, охваченный столь сильным головокружением, что несколько секунд не мог пошевелиться, не упав. Он стоял неподвижно, ожидая, когда это пройдёт.
Когда всё пришло в норму, он зашагал, двигаясь осторожно, направляясь к открытой двери ванной. Его мышцы и кости казались одеревеневшими, не совсем слабыми, но странно механическими, как будто они слишком долго пребывали в одной и той же позе.
Двигаться было приятно.
Он почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы расслабиться в движении, когда достиг двери ванной комнаты. Он начал неторопливо и методично разминать конечности, поворачивать шею, голову, плечи, запястья, сжимать и разжимать ладони, поигрывая и прорабатывая некоторые суставы своего неиспользуемого тела.
Он вошёл в ванную и огляделся.
Зелёная плитка. Длинное зеркало. Две раковины.
Он уставился на две раковины.
Интересно, жила ли она здесь когда-нибудь с кем-нибудь ещё?
Эта мысль вызвала прилив жара, жёсткий импульс собственничества, который на короткое время уничтожил его рациональный разум. Этот жар достиг его лица и челюстей, сжимая горло, причиняя боль в груди. Жар был настолько сильным, что его клыки удлинились, и он стиснул задние коренные зубы.
— Бл*дь, — сказал он, заставляя себя сдержаться.
Он посмотрел на стеклянную душевую кабину перед собой, затем повернул голову и уставился на гигантскую ванну на когтистых лапах справа от себя. Это вызвало очередной приступ собственничества, и ещё больше убедило его, что он, бл*дь, рехнулся.
— Бл*дь, — повторил он, проводя рукой по волосам.
Он взглянул на себя в зеркало.
У него на шее была кровь.
Он пролил кровь на свою грёбаную шею.
Неужели он так разговаривал с Тай?
Наверняка.
Он выглядел безумно бледным, даже для того, кем являлся.
Его волосы казались длиннее — волосы на голове, конечно.
Одним из странных побочных эффектов превращения в вампира стало то, что ему больше не нужно бриться. У него больше не росли волосы на лице. Он встречал несколько вампиров с бородами, так что знал, что это не универсальное явление, но быть вампиром для Ника означало иметь лицо двадцати с небольшим лет, только лучше, чем то, каким оно было при человеческой жизни, и полностью выбритое… не говоря уже о коже на шесть оттенков бледнее в сравнении с его обычным тоном. В свои двадцать он был смуглым, и не только из-за сёрфинга — даже не из-за того, что во время службы в армии он служил в основном в охеренно жарких местах, где солнце било в лицо.
Он до сих пор иногда удивлялся, как молодо он выглядит в зеркале.
Ему было сорок четыре, когда его обратили.
Он знал, какой была его внешность, когда он выглядел старше, чем сейчас.
Интересно, как он выглядит в глазах Уинтер?
Выбросив это из головы, он пошёл в душ, снова размахивая руками, проверяя свои суставы, мышцы, даже податливость кожи, учитывая, насколько обезвоженным он чувствовал себя, когда впервые проснулся.
Он был сам не свой, но он возвращался.
Он возвращался.
Он будет готов, когда вернётся на ринг.
***
Некоторое время спустя он вышел из ванной.
Он не знал, как долго там пробыл.
Ему казалось, что он находился там несколько часов.
Когда он наконец-то выбрался из душа, вся ванная превратилась в одно гигантское облако пара… и он мог бы оставаться там ещё пару часов.
Он никогда не думал, что душ может быть таким чертовски божественным.
В любом случае, после превращения в вампира душ стал ещё более приятным.
Его вампирские чувства любили это; его сверхчувствительная кожа любила это. Его вампирские уши даже любили этот звук, а его вампирское обоняние любило этот запах. Возможно, это отчасти из-за того, что он всё больше любил всё тёплое и чувственное, учитывая, что тело вампира в основном было холодным и твёрдым.
Он заставил себя выйти из-за Уинтер.
Он трижды вымыл голову.
Он поскрёб всё своё тело.
Он стоял под горячей водой до тех пор, пока не перестал думать о том, что она там, снаружи, ждёт, когда он выйдет. Он слышал её в соседней комнате своими вампирскими ушами. Он слегка нахмурился, когда понял, что она, вероятно, прибирается, несмотря на то, что он ей сказал.