Глаза любви
Шрифт:
Оставалась последняя неделя отработки. Погода резко изменилась: из сухой, жаркой она превратилась в сырую, ветреную. Словно опомнилась природа, что лето давно прошло, и пора обрушить на землю дожди и сорвать с деревьев оставшиеся одежды. Особенно к вечеру на улице становилось неуютно: пронизывающий холод пробирал насквозь. Это не означало, что на дискотеках, как единственном развлечении, было малолюдно. Молодость имеет свойство закрывать глаза на мелкие неудобства, вырастающие до гигантских размеров с возрастом. Поэтому студенты приходили вечером на танцевальную площадку и веселились, несмотря на непогоду. Только проливной дождь мог нарушить эту традицию. Тогда начинались песни под гитару в набитых до отказа небольших отсеках бараков. Обязательно есть в каждом коллективе этакий массовик-затейник с хорошо подвешенным языком, на все руки мастер. На Дашином курсе им был Филипп Драгунов. Неброской внешности, не отличавшийся атлетической фигурой, он обладал необыкновенным обаянием и кружил головы девчонкам направо и налево. Почему-то в этот приезд в колхоз он решил обаять Дашу. Она не замечала этого, погруженная в свои мысли, пока Женя не открыла ей глаза.
– Даш, наш Филя вокруг тебя такие круги наворачивает, а ты никак не реагируешь, – высыпая в ящик очередное ведро яблок, задорно сообщила Женя.
Даша устало взглянула на подругу с высоты ветки, на которую с трудом забралась, и теперь думала только о том, чтобы без приключений оказаться снова на земле. Комментировать услышанное не было смысла по двум причинам: во-первых, Даша сама пока не заметила никаких признаков ухаживания, а во-вторых, в любом случае ее это не грело. Филиппа она всегда считала неисправимым болтуном, повесой и удивлялась, как ему удается морочить голову таким интересным девчонкам. Они просто сходили по нему с ума, каждый раз обжигаясь: Драгунов находился в процессе поиска той единственной, с которой намеревался прожить до конца дней своих. Он разбил не одно сердце, оправдывая это тем, что нельзя найти свой идеал, не имея возможности сравнивать, пробовать, изучать.
Даша всегда вызывала у него неподдельный интерес. Вообще вся эта троица, держащаяся откровенно обособленно и независимо, привлекала его внимание. Но с Мариной и Симой он безнадежно опоздал, а вот Даша пока оставалась свободной, но слишком уж недоступной гордячкой, покорить которую ему хотелось больше всего на свете. Странно, что в университете его интерес не разрастался до таких критических размеров, а здесь роскошные, бескрайние просторы все делали масштабным, в частности желание начать новый роман.
Но Даша свысока посматривала на него, и каждый раз в ее взгляде мелькали насмешливые искорки. Это больно било по самолюбию не привыкшего к такому обращению юноши. Он становился то веселым, то серьезным, то болтуном, то молчуном, но реакция Даши оставалась неизменной – она не замечала его. Несколько раз на танцах Филипп приглашал ее, но пока звучала музыка, ему так и не удалось увидеть хоть какое-то подобие интереса к собственной персоне. К концу пребывания в колхозе Драгунов окончательно потерял терпение и решил испробовать самый действенный метод: открытое признание в любви. Он намеревался собрать в кулак всю свою гордость – цель оправдывала средство. Он видел, что такую девушку, как Даша, нельзя упустить. Красивая, умная, с такой приятно и уму и сердцу. Может быть, она и есть тот идеал, о котором он мечтает? К двадцати годам опыт общения с женским полом у Филиппа был немалый, но Даша выделялась из этого длинного списка. Она была совсем другой. Филипп не любил отгадывать загадки, разбираться в тайнах женской психологии. Обычно он наводил мосты с первой же встречи, а вскоре отношения переходили на близкие. В случае с Черкасовой он решил не форсировать события. Он должен казаться нежным, влюбленным, ни на чем не настаивающим. Нужно подчеркивать, что ему нравится ее душа, умение держаться, а физиология – на последнем месте. Это обычно нравится девушкам.
И в этот дождливый вечер, устроившись в комнате, где жила Даша, Филипп уже около двух часов развлекал публику песнями, шутками. Все были в восторге от его нескончаемого юмора и песенного репертуара. Все, кроме Даши, потому что теперь она тоже заметила его неоднозначные знаки внимания. Ей они были ни к чему. Ее отношение к Филиппу оставалось неизменным, и то, что они находились в колхозе, а не в стенах университета, ничего не меняло. Ей не нужны были приключения, и она несколько раз деликатно дала это понять. Особенно после вчерашнего примирения со Стасом все попытки Филиппа обратить на себя ее внимание казались ненужными. Но Драгунов продолжал свой мягкий напор. Он вел себя ненавязчиво, не давая Даше повода грубо пресечь все его попытки завязать более близкое знакомство.
Глядя на то, как Филипп самозабвенно поет, время от времени закрывая глаза, Даша понимала, что весь сегодняшний концерт предназначен исключительно для нее. В ее душе не было ни малейшего отзыва. Она даже удивилась, насколько черствой, непробиваемой становится. Словно все юноши вокруг перестали существовать, а впрочем, так будет всегда, пока в ее жизни есть место Дубровину. Разница лишь в том, что к некоторым она относится равнодушно, а некоторые вызывают явное отвращение, как те местные парни со своим рыжеволосым заводилой.
Они снова заедались вчера к ней. После ужина их неразлучная компания шла за нею по пятам до самого барака, ведя похабные разговоры. Они не касались ее лично, но было предельно ясно, что все шуточки и смачные словечки предназначены только для ее ушей. Даша шла, делая вид, что ее это не касается. Отвечать им – дать понять, что их заметили, а парней бесило именно то, что их воспринимали, как пустое место. Никакой реакции – Даша избрала такую тактику и в душе ликовала, видя бессильную злобу Платоши. Она удостоила его однажды удивленно-рассеянным взглядом, как будто наконец заметила назойливого комара, но лень поднять руку, чтобы прогнать или прихлопнуть его. Маленькие глазки юноши, окаймленные белесыми ресницами, недобро сверкнули. На лице, покрытом большими веснушками, выступили багровые пятна. У Даши все съежилось внутри, но внешне она оставалась спокойной, чуть усталой.
«Вот привязались», – с досадой думала Черкасова. Она видела, что, например, у Жанны с местными сложились очень дружеские отношения. Даша не удивилась бы, узнав, что они плавно перешли в более близкие – Жанна не любила ходить вокруг да около. Она была из той категории девчонок, которые легко соглашались на близость. Это поднимало ее в собственных глазах, роняя в глазах окружающих. И не потому, что вокруг собрались ханжи, а потому, что слишком явно это возводилось в ранг неоспоримого достоинства.
– В конце концов, нашим мальчикам нужны такие поблядушки, как эта Жанка, – однажды сказала о ней Женя. Даша тогда удивленно подняла брови. – Объясняю: пусть оттачивают свое умение на них. От гормонов никуда не денешься. Мы пофантазировали и успокоились в ожидании, ждем своего принца, а у пацанов под «молнией» часто такой напряг. Он мешает им думать, превращает в нервные создания. Вот тут-то и приходят на помощь Жанночки. Ножки расставили, напряжение сняли, получили благодарный поцелуй – и мыться.
– Не говори так, противно слушать, – оборвала Федотову Совенко.
– Но ведь по сути я права. Ну, права или нет? – В комнате Ковалевой не было, а разговор возник спонтанно. В ответ на поставленный вопрос Женя получила тишину. – Я сказала не в осуждение, а к тому, что в этой жизни каждому свое.
Даша была согласна с Федотовой, но почему-то не поддержала ее тогда. Она вообще не любила разговоров на эту тему. Она считала, что не нужно выставлять напоказ свои чувства, сексуальность – это очень личное, совершенно секретно. И даже с Мариной и Симкой она никогда не откровенничала на эту тему. В большинстве случаев она была благодарной слушательницей их излияний, а сама охраняла свои чувства от посторонних глаз, ушей. Ее опыт по части любовных романов был скромным, но дело было не в этом, Даша не могла говорить о своих чувствах, боясь растерять то хрупкое, едва удерживающее равновесие, что было между нею и Стасом. Подруги, кажется, не понимали таких отношений. Быть может, со стороны им было виднее, но Даша не прислушивалась к их призывам оглядеться вокруг. Она была уверена, что все идет так, как она того заслуживает. Где-то она услышала, что каждый человек – причина собственных ошибок и несчастий. Даша была полностью согласна с этим высказыванием. Свою чашу неудач она, кажется, испила до дна.