Глаза русалки
Шрифт:
Пока мы копались и возились с детьми, в дом ввалилась веселая шумная толпа.
— Девочки, — я услышала голос Зураба, — мы дома!
Зураб хотел как раз войти в спальню, где мы только собрались переодеться.
— Тебе сюда нельзя, — я вышла к нему за дверь в халате, — сейчас переоденемся и выйдем ко всем, а вы пока там располагайтесь.
— Я скучал, — Зураб вжал меня в стенку и поцеловал, подойдя настолько близко, насколько позволял мой живот.
— Ты такой веселый уже.
— И на всю ночь тоже, — он загадочно мне улыбнулся.
— Да угомонись! — я сложила руки на своем животе.
— Мне что нельзя хотеть собственную жену?
— Собственную, беременную жену, не забывай.
— Это же не болезнь, — еще раз чмокнув меня, Зураб удалился.
— Ох и страсти у вас кипят, — прокашлявшись, из комнаты вышла Лора уже одетая и причёсанная, — иди буду что-то с твоими буйными косами делать, а то отрастила уже на мою погибель, Рапунцель средних лет.
— Да не надо ничего с ними делать, путь будут, как есть.
— Давай, хоть причешу, прям руки зудят подстричь тебя, но знаю, что ты скажешь.
— Не надо!
Когда мы закончили — выглядели очень достойно.
Безусловно Катя и Лорик были великолепны в своих простых и изящных платьях. Мне удалось влезть только в черное широкое платье на бретельках и, как мне показалась, я была похожа не на женщину, а на бабу на чайник. Волосы Лора мои не тронула и даже разрешила их распустить, они уже почти доходили до поясницы.
— Тебе, Ксюрик, можно было вообще не одеваться, прикрылась бы своими русыми волосами и радовалась бы жизни.
— Платье необходимо, не скажи, а задницу прикрыть?
— Ой была б воля твоего Зураба, он бы всю твою одежду сжег и ходила бы ты так, и про задницу свою не беспокоилась.
Катя рассмеялась.
— Да что ж вы из моего мужа серого волка делаете?
— А что? Все норовит тебя съесть, а ты в руки не идешь, — Катюша уже каталась от смеха.
— Очень смешно… Вот от тебя, Катя, я вообще такого не ожила. Тоже еще родственница называется…
— И где тут мои Снегурочки? — я замерла, услышав знакомый хриплый бас.
И это был он. Ярослав Корецкий. В костюме Деда Мороза. В том самом. От напряжения и не могла ступить и шага и осталась неподвижной.
Генерал целует Катю, обнимает Лору и уже смотрит на меня. Мои глаза наполняются слезами, но я не позволяю слезе покатиться.
— Боже, какая ты, — даже под бутафорской бородой я чувствую его улыбку, — русалочка! Он на мгновение зависает надо мной. Его борода щекочется, а губы опускаться на мою щеку. Сейчас я готова умереть на месте, сердце, нет, оно не бьется, ритм замедляется до критического, и мне даже больно дышать.
— Я уже и забыл, какая ты красивая, Дуся, —
— Что дурак, то верно, — резко отстраняюсь, чтобы прогнать фантом страсти.
— Я не спорю! Для тебя я буду, кем захочешь: хочешь — буду дураком, хочешь — вон, Дедом Морозом, а хочешь — твоим на веки вечные.
— Ничего не хочу, — мои губы пересохли и страшно ломит спину, — уже поздно, Ярослав, сам посмотри.
— Чей он? — он указывает на мой живот.
— Как чей? Конечно моего мужа…
— Ты уверенна?
— Абсолютно.
Он усмехается в бороду:
— А может ты и сама не знаешь? Но я терпеливый и дождусь его рождения. Чтобы убедиться!
— Да, что ж меня постоянно мучаешь?
— Чем?
— Вопросами своими и своим появлением!
— Я могу уйти, — он разворачивается и хочет уходить.
— Постой! — я хватаю его за плечо.
— Так мне идти или стоять? — его глаза загораются, — вы, беременные русалки, существа с неопределенными желаниями.
— Корецкий, — решаюсь я, — давай поговорим, ну чуть позже, чтобы никто-никто не услышал?
— Хорошо, когда и где?
— Сегодня, когда все уснут, в беседке, я подам тебе знак.
— Передашь письмо через дупло старого дуба?
— Ты ж — не Дубровский, а я — не Маша Троекурова!
— Ну все правильно, я — Дед Мороз, а ты — моя Снегурочка! Нет, скорее уже русалочка…
— История русалочки плохо закончилась: ни любви, ни голоса.
— Я создам для тебя новую историю, если захочешь.
Ярослав выходит.
Откуда у меня только смелость взялась? Сама себе удивилась. Почти поддалась этому демоническому обаянию моего Азазеля и совсем рассталась с головой.
— Солнце моё ясное, — Зураб берет меня под руку, — пошли уже к людям — время праздновать!
21
Все уже собрались в гостиной за накрытым столом.
— И что уже все? — я только моргнула.
— Все у нас, весь городу нас! Только тебя не хватает, дорогая, — торжественно произнес Саша, передразнивая манеру Зураба.
— Так проводим же прошлый год, и пусть все беды в нем и останутся, — как настоящий тамада, Волков произнёс тост.
— И не таким плохим был прошлый год, — запротестовал Зураб, — для меня даже очень хорошим и счастливым.
И обнял меня за плечи!
— А может еще хозяйка дома что-то скажет, а то она прям непривычно тиха, — генерал поднял на меня глаза.
— Так, Ярослав, зная вашу взаимную «любовь», сразу предупреждаю, ты вот немного полегче, войди в положение, — Зураб прищурился.