Глаза Сатаны
Шрифт:
И всё же Солт прошёл вдоль северного берега Эспаньолы. Они запаслись вяленым мясом, чуть не вступили в сговор с капитаном французских буканьеров, который решил попытать удачи в море.
– Сначала необходимо обеспечить всем необходимым нашу колонию, Том, – говорил Солт. – Скот, инструменты, женщины, и рабов не мешало бы прихватить человек хотя бы двадцать. Сила у нас есть пока, и стоит этим воспользоваться
– У тебя есть определённый план, Солт, или ты полагаешься на случай?
– План у меня простой, Том. Пройти вдоль прибрежной полосы и без особого риска набрать всего необходимого, по возможности бесплатно. Но с умом. Не для кутежа, попоек и пиров, как это обычно происходит.
– Люди могут взбунтоваться, Солт. Разрядку им дать просто необходимо.
– Вот и найдём селение, где это и позволим им. А пока следи за дисциплиной и не позволяй им распоясываться.
В Баракоа, одном из старейших городов Кубы, Солт отпустил матросов на берег, пользуясь отсутствием в порту судов, могущих создать им угрозу.
Их быстро распознали, испанцы устроили побоище. Англичане не успели и выпить как следует, а уже оказались изрядно избитыми, и с трудом успели добежать до шлюпки и под градом камней и ругательств удалиться на своё судно. Их ругань и крики встревожили оставшихся на судне людей.
– Солт, этого никак нельзя оставлять без последствий! – орал Пейтон с огромным синяком под глазом и множеством шишек на голове и ссадин на теле.
– Благо Крэбб сумел свалить около десятка испанцев, а то бы забили нас до смерти, – вопил Хоун. – Мы не должны этого просто так оставить.
Ещё долго матросы под хохот тех, кто оставался на берегу, ругались, грозились, пока Солт не потребовал тишины.
– Коль вы так оскорблены в самых лучших своих намереньях, ребята, то я готов потребовать от губернатора возмещения морального и физического убытка в размере двух тысяч золотых песо. Это вас устроит?
После короткого пересуда, Пейтон молвил примирительно:
– Чёрт с ними, с католиками! Пусть платят, а мы откажемся от мести.
– Если они ещё согласятся на это, – усмехнулся Крэбб. – Форт легко может нас расстрелять с высоты холма.
– И всё же я пошлю на переговоры одного мулата, – решил Солт. – Пусть испанцы побесятся от возмущения. Эти гордые идальго! А мы тем временем с десятью людьми ночью подберёмся к форту и подложим под одну из башен хороший бочонок с порохом.
– Это здорово, капитан! – воскликнул Хоун. – Я готов возглавить это. Кто со мной? – обернулся он, не дожидаясь согласия капитана.
Люди тотчас нашлись.
– Утром мы пошлём в город парламентёра на переговоры, – успокоил матросов Солт. – Но лучше ближе к ночи. Тогда наши успеют подложить мину. И в случае отказа испанцев, мы взорвём башню и обстреляем город. Об этом мы в письме только намекнём. Пусть сами догадаются.
Солт тут же удалился в каюту и засел за послание губернатору.
Через полтора часа упорной работы, послание было готово. Он прочитал его матросам, мулаты и негры почти ничего не поняли, но на них никто обращал внимания. Послание одобрили.
– Надо найти подходящего мулата, – говорил Солт и оглядел чернокожих матросов. – Такого, чтоб выглядел внушительно и хорошо говорил по-испански.
Этим мулатом оказался Онорато, высокий, молодой, с наглыми большими глазами и вывернутыми губами, унаследованными от его матери-негритянки.
– Онорато, – обратился к мулату Солт, а Джозеф переводил, – тебе доверяем чрезвычайно важное дело. Ты поедешь в город, добьёшься аудиенции у губернатора и вручишь ему этот пакет. А на словах можешь сказать, что мы шутить не намерены.
Потом мулат получил массу наставлений от многих матросов, и можно было смело сказать, что он ничего уже не соображал, кто и что кому должен говорить. Но главное он запомнил. Передать пакет, желательно, губернатору.
Часа за два до заката Онорато был одет в алый кафтан, белую кружевную сорочку с галстуком, светло-зелёные узкие штаны до колен, белые чулки и башмаки с серебряной пряжкой. Голову венчала шляпа из алого бархата с малыми полями и большим пером из оперения огромного попугая.
За одно это мулат готов был на всё. Казалось, что большего счастья в жизни он и придумать не смог бы. Улыбка не сходила с его губ и весь он сиял, как начищенный ботфорт.
Оружия к костюму не дали, да он и не стремился к этому. Понимал, что послу державы не положено являться к представителю великой Испании при оружии.
С весёлыми напутствиями и шутками, мулат уселся в ялик и погрёб к берегу. Матросы долго провожали его не только глазами, но и подбадривали возгласами.
– У него есть шанс вернуться? – спросил Том Солта.
– Шанс всегда есть, Том. Но в данной обстановке я в этом не уверен.
– Значит, мы должны всё же использовать свою угрозу?
– Непременно! Это наш долг. А в случае гибели мулата мы будем обстреливать город, пока не выбьем из него десять тысяч и провиант в придачу.
– А форт? Он ведь не станет молчать!
– Ночью он нас не достанет. А после взрыва мы обстреляем город. К утру покинем гавань и вернёмся после захода и снова примемся бомбардировать город. К тому же в послании есть пункт о захвате в заложники двух судов, стоящих в гавани. Мы все их видели. Вечером под покровом ночной темноты, наши призовые команды на двух шлюпках захватят эти суда и будут удерживать до получения компенсации. То есть почти до утра, когда мы их подпалим перед уходом в море.
– Уже это даёт нам немного в общую копилку. – Том вперил глаза в суда, стоящие в двух кабельтовых от «Миньона».
К назначенному сроку никаких вестей из города не последовало. Команда Хоуна разместилась в малой шлюпке и в темноте исчезла, растворившись среди лодок и малых судов, стоящих в бухте.
– Приготовиться к обстрелу! – Солт был собран и сосредоточен.
Канониры без спешки наводили пушки на город, стараясь взять на прицел богатый район. Три пушки грохнули, гром выстрелов прокатился по бухте. А призовые команды уже спешили к своим жертвам, сильно гребя по тёмной воде.