Глаза Сатаны
Шрифт:
Ивась неопределённо пожал плечами, покраснел, чем вызвал прилив веселья у хозяина. Но тот спешил, скоро удалился, а Ивась погрузился в приятные и волнующие мысли. И они крутились вокруг девушки с её весёлыми разговорами, игрой глаз и жеманными уловками. Всё это Ивась воспринимал не совсем благосклонно, но общество привлекательной молодости слишком волновало, возбуждало, плодя мысли одна другой греховнее и красочнее.
Наконец после сиесты дон Мигель соизволил перейти к делу.
– Следуйте за мной, юноша. Я покажу свой товар, и мы приступим к его оценке.
Они прошли шагов двести через рощу, заросшую кустарником. Перед ними открылся целый посёлок низких бараков из жердей, покрытых пальмовыми листьями и стеблями кукурузы.
– Вот сюда, прошу вас, – дон Мигель указал на полуразвалившийся сарай с прохудившейся крышей.
В полумраке, пронизанном тонкими лучами солнечного света, Ивась увидел лежащих и сидящих негров и мулатов. Все они были сильно измождены, больны, смотрели обречённо и уже без страха.
– Здесь полтора десятка рабов, дон Хуан, – широко показал рукой хозяин. – Вы просили десяток. Выбирайте.
Ивась прошёлся по сараю, устланному грязной вонючей соломой. Вонь от рабов была жуткой. Редко кто выглядел хоть немного прилично. Многие в язвах, ранах, с исполосованными спинами. И все находились на цепях, на одном длинном, во всю длину сарая, железном штыре. Зрелище было жуткое.
– Но они, дон Мигель, все больные и вылечить их вряд ли удастся, – проговорил Ивась убитым голосом.
– Немного свежего воздуха, еды – и они опять будут здоровыми и работящими. Этот товар необыкновенно живуч и вынослив, дон Хуан. Не то, что индейцы. Потому они и вымерли так быстро. Хлипкий народец, я вам скажу!
– Вы давно здесь живёте, дон Мигель?
– Я здесь родился, юноша. Мой отец прибыл сюда в числе одних из первых. И всё это, – он обвёл рукой вокруг, – приобретено его усилиями.
– Простите, дон Мигель, – растерянно говорил Ивась. – Я вряд ли свои деньги смогу вложить в это дерьмо, простите, дон Мигель.
Хозяин откровенно засмеялся. Он был весел и тогда, когда Ивась под конец заявил, волнуясь:
– Я сожалею, что потратил столько времени и всё впустую, сеньор де Тояда!
Голос Ивася дрожал, он старался держаться достойно, это ему не удавалось, а хозяин без тени смущения, со смешком, говорил:
– Молодой мой друг! Кто же вам продаст хороший товар, когда такая нехватка рабочих рук? Берите, хоть половина будет жить и работать, а так вы останетесь вовсе без рабов. Отдам по песо золотом за штуку. Не прогадаете. Это бросовая цена, уверяю вас, юноша! Только из сочувствия к вам и расположения моих девочек. Берите!
– Мне неохота без совета брать на себя такие расходы, сеньор де Тояда.
– Берите! Но не думайте, что я сбавлю цену. Пусть лучше подыхают!
– Я подожду, пока приедет мой слуга, дон Мигель, простите.
– Что ж, юноша. Ваше дело, но для начала, и эта сделка могла бы вам принести приличный доход.
– Я всё же подожду, дон Мигель. И подумаю. Хорошо бы знать, что за болезни у этих черномазых рабов?
– Ничего страшного, дон Хуан! Простое недомогание и лень! Больше ничего!
Всё же Ивась, сильно нервничая, отказался от сделки. Проклинал себя за столь опрометчивое решение связаться с этим сеньором. А тут ещё Ариас из города не возвращается! Что может его задерживать там? Что-то тревожно стало на душе, беспокойно.
Дон Мигель тем временем, будто ничего не произошло, предложил: – Хотите посмотреть других рабов в работе? Сами убедитесь, что эти скоты лишь жрут, а работать не хотят.
– С удовольствием, дон Мигель, – тут же отозвался Ивась, стремясь побыстрее покинуть это кладбище живых.
Им оседлали по лошади. Дон Мигель не переставал говорить, расхваливая своё хозяйство, превозносил Его Величество и могущество Испании. И между прочим дал понять собеседнику, что Португалия под властью Испании сможет поправить свои пошатнувшиеся позиции в мире.
Только теперь Ивась сообразил, что Португалия теперь во власти Испании. Это даже обрадовало его. Стало легче говорить и рассуждать. И поведение его могло быть вполне оправдано, хоть и достаточно подозрительно.
Они за полтора часа объехали несколько плантаций. Везде под неусыпным наблюдением надсмотрщиков трудились рабы. Их частенько били, вид их говорил о непосильных условиях жизни, и ни один не показался Ивасю достаточно крепким и здоровым.
– И сколько стоят эти рабы, дон Мигель? – скромно, но настойчиво, спросил Ивась, кивая в сторону троих негров с мотыгами в руках.
– Не менее двадцати песо, мой юный друг. Так что та мизерная цена, которую я назначил за больных, ничто по сравнению с этими.
Ивась ужаснулся дороговизне рабов. И подумал, что его денег и на пятерых рабов не хватит. Сильно захотелось вернуться на корабль. И ещё сильнее – увидеть Ариаса с его новостями.
Мулат появился лишь в сумерках. Мул был весь в испарине, конюх сокрушённо покачал головой и поспешил увести измученное животное подальше от придирчивых глаз хозяина.
Ариас почтительно застыл в дверях, ожидая, когда Ивась обратит на него внимание. При свете канделябра юноша пытался играть в кинолу и был особенно сосредоточен. Рядом сидела Мунтала, всячески отвлекала его. Донья Эстер играла серьёзно, но слегка проигрывала, а дон Мигель легко выигрывал, был в приподнятом настроении, разговорчив. Он легко манипулировал картами, Ивась проигрывал, и этот проигрыш уже достигал золотого песо. Но отказаться от игры он не решался. И лишь заметив Ариаса, вскочил, пробормотав:
– Извините, сеньоры! Я немедленно должен поговорить со слугой. Это для меня очень важно, простите!
Он поспешно поклонился и удалился, толкнув мулата к выходу.
– Что так долго, Ар? Рассказывай!
– Плохи дела, Хуан, – шептал мулат. – Про судно догадались. Они вынуждены были перейти на внешний рейд. По городу ходят слухи, что должны послать к нему флотилию шлюпок с людьми и захватить его.
– И что же? Ты ездил на судно?
– Куда там, Хуан! И ялика больше нет. Хорошо, что меня никто не признал! Но поговаривают и про нас. И очень страшные кары нам сулят. Завтра могут появиться здесь.