Глаза Сатаны
Шрифт:
– Да ты вовсе на дворянчика и не похож, дохляк. Деньги есть?
– Немного есть. А что?
– Для знакомства не мешает угостить своих товарищей. Как, договоримся?
– Монетку выделить могу, Луис, – тут же согласился Ивась.
– Смотря какую, юноша!
– Серебряный песо тебя устроит? – улыбнулся Ивась.
– Ого! Вполне, дон Хуан. Я пошёл обрадовать ребят.
Луис скоро вернулся с пятью надсмотрщиками. Все они с пренебрежением знакомились с юношей. Посмеиваясь тут же дали кличку «Дон». Так и стали обращаться к нему, а Ивась нисколько не возражал.
Он уже работал второй месяц. Привыкал трудно, старался не обращать внимания на жестокость своих товарищей, и этот месяц тянулся для него удивительно долго.
Его сорок девять рабов были все разных племён. Некоторые ещё плохо понимали испанский язык и это дорого им обходилось. А на юного тщедушного надсмотрщика уже поглядывали с подозрением и неприязнью.
Староста рабов, сильный атлет с очень чёрной кожей, был свиреп и жаден до власти. И некоторая мягкость и снисходительность скорей всего раздражала его натуру вождя.
Зато рабы поглядывали на своего юного врага без злобы и старались работать лучше. Тем более, что Ивась запретил избивать рабов до крови и с поражением костей.
Луис откровенно потешался над своим юным коллегой, хотя не мог не выразить удивления тем, что его рабы ничуть не хуже работают, чем остальных надсмотрщиков.
– Я был уверен, Дон, что у тебя ничего не получится, – усмехался Луис в прокуренные усы. Он не расставался с короткой трубкой. Ивась не переставал удивляться этой странной привычке, но видел, что всё большее число мужчин предпочитают подобные трубки или крутят из листьев табака палочки и дымят ими, отгоняя москитов и мошек.
Он уже знал, что индейцы давно курили табак, однако для белого человека он был нов и не сразу завоевал их.
Ивась уже поведал товарищам про отношения его с Ариасом и те перестали насмехаться над юношами.
Пять песо серебром, что получил Ивась за первый месяц, вполне устраивали его. Он почти ничего не тратил, разве что изредка по настоянию товарищей, выкладывал несколько мараведи на общую выпивку.
– Что-то ты, Дон, мало пьёшь? – удивлялся самый старший из надсмотрщиков Челато, грузный медлительный испанец с примесью индейской крови. – Слыхал, мечтаешь накопить на покупку земли, а?
– На этой работе ему жизни не хватит, чтобы купить хотя б одну фанегу!
– Не говори, Челато, – сморщил нос Макарио от дыма табака. – В дальних местах за фанегу можно заплатить не больше сотни серебром. Скоро хозяин накинет нашему Дону ещё штук пять – и за год на фанегу наскребёт, ха-ха!
– Ко времени свидания с высшим судией на сотню набежит, – мрачно заметил Челато. – Это пустое, Дон! Ищи чего-нибудь получше.
– Да он определённо имеет что-то за душой, ребята! – воскликнул Луис. – С его слов я понял, что он здесь лишь для изучения хозяйства. Значит, денежки у него всё же есть где-то. Не так ли, Дон Хуан? – И Луис покровительственно хлопнул его по плечу. – А, может, ты метишь на сеньориту Габриэлу, а?
Мужчины засмеялись, а Макарио заметил серьёзно, но с издёвкой:
– Он подождёт, пока не накопит для свадьбы необходимых средств. Ты, Дон, не забудь, что для этой сеньориты одно платье стоит твоего годового заработка, а таких платьев ей нужно десятки. И это только малая толика затрат на неё. Так что трудись, парень!
Громкий гогот покрыл его слова, а Ивась стал нервничать. Ему совсем не нравились подобные шутки. Он ощущал ущербность из-за своей худобы и незначительности, злился, в голове бурлили отчаянные мысли, опрометчивые мечтания и замыслы.
А дочка хозяина действительно была лакомым кусочком. Лет семнадцати, она была отлично одета, блистала украшениями, часто ездила в Понсе, и поклонников у неё было множество.
Среднего роста, тонкая в талии, она пропархивала или проплывала по лужайке, возбуждая жадные желания тех немногих испанцев, что находились в усадьбе. Но плод был слишком недосягаем. И мартовские коты лишь плотоядно облизывались, провожая её вожделенными взглядами, горестно вздыхали.
Вздыхал и Хуан, хотя признаться в этом даже себе не хотелось.
При поддержке Луиса и других надсмотрщиков, Хуан всё же нашёл себе одну молоденькую мулатку из прислуги, что позволила себя обласкать. И теперь Ивась частенько уединялся с нею в отдалённые места под вечер, чтобы избавиться от будоражившего чувства неудовлетворённости и лишней энергии.
А Луис вдруг с наглым хохотом поведал друзьям за очередной попойкой:
– Дознался я, ребятки, что наш Дон очень успешно справляется с Хавитой!
– Как же тебе удалось такое узнать? – встрепенулся Макарио.
– Моя обезьяна с нею дружит. Разве баба устоит от соблазна похвастать перед подругой о своём успехе, ха-ха! Но молодец, Дон! Поздравляю! И это у Хавиты после нашего знаменитого Амбросио! Дон, чем это ты так взял Хавиту?
Ивась не стал отвечать. Он лишь опрокинул кружку с вином в рот, встал и молча удалился, злой и возбуждённый одновременно.
Глава 16
Случай, повернувший всю жизнь Ивася в другую сторону, произошёл спустя почти полгода после его начала работы надсмотрщиком. Он вдруг обнаружил, что его деньги, почти пятьдесят песо заработка, исчезли.
Ариас выслушал эту весть и задумался.
– Я уверен, что это дело рук Луиса, – кипятился Хуан. – Но как это доказать? И оставить так просто душа не лежит.
– Обыскать его вещи, Хуан, – предложил Ариас.
– Трудно, Ар. Мы оба на плантациях, а потом оба в хибаре.
– Я попробую это сделать, – расширив глаза, предложил мулат. – Улучу момент и пролезу в вашу хижину. Собственно, это не должно сильно заподозрить меня. Ведь мы братья, Хуан. Что ты на это скажешь?
– Тебя могут застукать за этим, и сильно изобьют, Ар. Мне страшно за тебя.