«Глаза Сфинкса». Записки нью-йоркского нарколога
Шрифт:
Как хорошо, что я тогда никого в Америке не знал, и меня здесь тоже не знали, да и знать, уверяю Вас, не хотели. Зато я мог не думать о том, что скажут другие, как к моему выбору отнесутся родные, близкие или даже малознакомые люди, с чьим мнением мы почему-то считаемся, даже если их не уважаем.
В Нью-Йорке жил единственный человек, к кому я мог обратиться, – дальняя родственница моей матери. Однажды я позвонил ей, и мы встретились. Местом встречи она почему-то выбрала бар. Примостившись за стойкой бара, я спросил ее совета: какую специальность
– Марк, стань наркологом! Лечи наркоманов и алкоголиков! – она подняла свой бокал, будто дело было уже решено и оставалось только за это выпить. – Я сама работаю наркологом почти десять лет. Это совсем несложно. Уверяю, у тебя получится.
– Но у меня же нет специального образования… Я никогда не употреблял наркотики, только бухал иногда… Правда, от наркоты погибли Джим Моррисон и Хендрикс, и Высоцкий, и тысячи, тысячи других, кого можно было бы спасти…
Пристально посмотрев на меня, она сказала:
– Послушай. В Америке, чтобы получить сертификат нарколога, нужно учиться всего лишь год. Специального медицинского образования для этого не требуется. Зарплата у наркологов, правда, не шибко высокая, но на хлеб с маслом и красной икрой хватит. А если повезет устроиться в какой-нибудь госпиталь, то будешь жить, как у Христа за пазухой, – она заказала еще один дринк, и услужливый бармен тут же налил нам из нескольких бутылок и воткнул в бокалы трубочки. – А тебе, с твоей мечтательной, увлекающейся натурой, знакомство с наркоманами будет интересно. Даже полезно.
ШКОЛА НАРКОЛОГОВ
Первые впечатления
Институт наркологов, куда я пошел учиться, находился на другом конце города, в Квинсе. (Кстати, название «Институт» звучит слишком громко, скорее, это заведение представляло собой просто школу.)
Это было место, где прилично одетому человеку и днем-то появляться нежелательно. А вечером – просто нельзя. Эстакады с грохочущими поездами, бакалейные лавки, возле которых постоянно торчат подозрительные личности в серых куртках и с капюшонами, надвинутыми на глаза; повсюду мусор, битые машины. И на одном из перекрестков – трехэтажное новенькое здание института наркологов! Моя новая альма-матер.
Приняв документы и проведя со мной короткое интервью, заместитель директора по имени Тери, благовидная, спокойная и, похоже, высокомерная белая американка, вручила мне буклет с расписанием занятий и правилами поведения в институте. Поздравила с приемом. И на прощание, раздираемая любопытством, не удержалась и спросила:
– Марк, скажите: зачем Вам это надо? Вы же интеллигентный мужчина.
– Что Вы имеете в виду? – не понял я.
– Ну, все это... Наркоманы, алкоголики… – она поморщилась.
–
– Понимаю, понимаю, – она задумчиво и, как мне показалось, с некоторым сожалением посмотрела на меня...
Чтобы сводить концы с концами, в свободное от учебы время я работал в супермаркете, неподалеку от своего дома. Чудом устроился туда помощником менеджера! – раскладывал товары по полкам. И, вскоре получив водительские права, еще три ночные смены в неделю крутил баранку такси.
Итак, к делу. Институт.
Впервые переступив порог аудитории, я был не на шутку озадачен. Ожидал-то увидеть за партами людей с задумчивыми, просветленными лицами, которых, как и меня, привели сюда благородные порывы творить добро и спасать погибающих.
У-у!.. А-а!..
Разглядывать, впрочем, однокурсников времени у меня не было, да и в глазах сразу потемнело. Во время лекции мне пришла в голову спасительная мысль: я просто вошел не в ту аудиторию! Дождусь окончания лекции и на переменке выясню, где мой класс, где те – благородные и утонченные.
Лекцию читал какой-то флегматичный преподаватель. Студенты постоянно отпускали шуточки, и аудитория взрывалась ураганным хохотом. Мой английский был тогда слишком слаб, тем более, я совершенно не владел уличным сленгом. Поэтому смысл большинства шуток до меня не доходил. Единственное, что я хорошо различал из сумбурного речевого потока, это «f..k!» и «sh..t!» – два ругательства, звучавших в аудитории непрестанно. Даже когда молчали все, включая преподавателя, в моих ушах гремело: «f…k!» и «sh..t!»
Студенты: мужчины – бородатые, усатые, все в татуировках, с улыбками, похожими на хищный оскал; женщины – какие-то помятые, пожеванные. Их что, всех сегодня утром выпустили из тюрьмы?
Моя догадка была недалека от истины. Но это выяснилось позже. Однако моя надежда, что я ошибся аудиторией, не оправдалась. Я попал по назначению: в тот класс и в ту группу, где специальность нарколога получали «вчерашние» наркоманы.
Для них, правда, эта учеба была бесплатной – платило государство. В Трудовом законодательстве США наркоманы и алкоголики зачислены в категорию инвалидов, поэтому имеют право на бесплатное образование в специальных и даже высших учебных заведениях.
Да-да, очень гуманно. Один, значит, должен таскать ящики в супермаркете, водить по ночам такси и на всем экономить, чтобы оплатить свою учебу, а другой – тот, кто годы кайфовал под наркотиками, – учись бесплатно. Гуманность наизнанку.
Проблема, однако, не в том, что эти деньги вроде бы несправедливо распределяются, а в том, что лишь немногие из студентов, заканчивающих подобные школы, потом устраиваются работать по специальности. Остальные же возвращаются в мир воров и проституток, откуда пришли.