Глаза ворона
Шрифт:
Казалось, Токе только сомкнул глаза, и вот уже было пора вставать и запрягать мулов. Айраны быстро восстанавливали силы, и часть дня золотых дел мастер и его слуга ехали верхами то вместе, то порознь. Словно для того, чтобы подсыпать соль на свежие раны, Аркона у возка Майкен сменил Кай. Со своего передка Токе видел только пятнистый круп его Гренки да слышал серебристые переливы девичьего смеха. Муке несчастного, казалось, не будет конца: Токе был уверен, что они говорили о сцене у костра и его вчерашнем позоре.
Как ни в чем не бывало, нахал вернулся на свое место, и Гренка легко потрусила рядом с возком горцев. Решивший было вовсе не разговаривать с нежеланным попутчиком, Токе все-таки не выдержал:
— Ну и о чем вы там беседовали? Наверное, интересная была тема, раз вы так хихикали!
Прозвучало это неожиданно агрессивно, и капюшон покосился на него сверху вниз:
— Я просто старался развлечь скучающую девицу легкой беседой. Разве это грех?
— Ну да, ты, конечно, ангел невинный! Прочел проповедь о спасении ее души…
— Ее душа уже спасена… Послушай-ка, Токе, а ты что… в Майкен втюрился?
— Кто? Я? В эту вертихвостку? Да ни в жисть!
— Точно, втюрился. И она не вертихвостка.
— Да откуда ты-то знаешь? Ты же и ее, и меня в первый раз вчера увидел! Она что, обо мне что-то говорила? — не слишком последовательно выпалил Токе.
— Спросила только, как ты. Кажется, она была уверена, что я тебя вчера основательно отходил.
Токе невольно потянулся к своему распухшему носу:
— Вот еще! Да если б меня не удержали, посмотрели бы мы, кто кого отходил!
— Вот так я Майкен и сказал.
— Врешь! — Парень недоверчиво выпучил на Кая глаза.
— Вру, — серьезно согласился тот. — Я сказал ей, что тебя и ударить-то как следует не успел и что ты сам нос расквасил, когда я тебя э-э… слегка уронил.
— Ахх ты… — Прохрипев что-то нечленораздельное, Токе замахнулся, но Кай легко увернулся от удара, бросив кобылу в сторону, так что незадачливый возница чуть не свалился с козел.
— Ты забыл, нам нельзя драться! — послышался смех из-под капюшона.
— Жаль, у меня руки так и чешутся! — пробурчал Токе, подбирая потерянные было вожжи. — Тебе морду набить.
— Это еще успеется. А пока, не хочешь ли сам с Майкен поговорить? Я посижу на козлах…
— Ты еще и издеваешься? Да как я с ней могу говорить после вчерашнего?! Она меня и видеть не захочет!
— А что вчера было-то? Подумаешь, помахали кулаками…
— Да я не о том… — глядя в сторону, протянул Токе. «Может ли быть так, что Кай не знает о случившейся из-за него у костра перепалке?» — ему казалось, что об этом известно уже всему каравану… — «Впрочем, откуда? Мы с Майкен были тогда одни, насколько вообще можно быть одним в таком скоплении людей и животных. И если девушка ничего не говорила…»
— А о чем? — дознавался любопытный спутник.
Вздохнув, мало-помалу Токе рассказал все, и, к его собственному удивлению, на душе стало немного легче.
— Значит, урод и трус, — задумчиво протянул Кай, рассматривая парня из тени капюшона.
— А что мне было думать после твоих-то слов? За урода прости, ошибка вышла, ты вроде не страшней других… — Тут Токе прикусил язык, да поздно было.
— А ты откуда знаешь? — насторожился его спутник.
— Да я так, — попробовал отвертеться Токе, — просто сказал, к слову пришлось…
— Ты меня ночью разглядывал, верно? Когда я спал?
— Ничего я не разглядывал! Ты сам во сне так повернулся, что лунный свет на лицо упал. Что же я, виноват, что мне не спалось? И вообще, не понимаю я, чего ты этот капюшон таскаешь? Чтоб все спрашивали?
Кай не ответил, по вдруг ударил Гренку пятками. Лошадь рванула вперед и снова затрусила, как приклеенная, у возка кузнеца. Токе слышал невнятный звук голоса Майкен и ворчание Назанин. Потом мать, кажется, уступила, но Кай говорил так тихо, что расслышать что-либо не было возможности. «Ну вот, теперь они точноговорят обо мне!» — думал с горькой уверенностью Токе, кляня себя за длинный язык и в отчаянии ожидая нового взрыва серебристого смеха. Но все было тихо.
Внезапно Гренка снова возникла рядом с ним:
— Майкен зовет тебя. Хочет поговорить. Я возьму вожжи. — Кай уже лез на козлы.
— Майкен? Зовет? — не веря собственным ушам, повторил Токе.
— Давай не заставляй девушку ждать. Хочешь, возьми Гренку.
Токе не надо было упрашивать. Он птицей взлетел в высокое седло и, замирая сердцем и косясь на вроде бы дремлющего на козлах отца, подскакал к задку Танжриновой кибитки. Мастер Ар гарцевал на Кексе где-то в головах каравана, Назанин скрывалась в глубинах фургона, и Майкен, чудесно улыбавшаяся ему, была, по всей очевидности, одна!
— Майкен, я… — начал было он, но девушка прервала его:
— Прости меня, Токе. Кай все мне объяснил. Я такого вчера наговорила… того, что я совсем не думаю.
— Да ладно, мало ли чего не скажешь сгоряча. Говоришь, Кай все объяснил?
— Да. Это была жестокая шутка, но он раскаивается. Он не думал, что все так обернется. Так ты простишь меня, Токе? — Майкен произнесла это так нежно и так кротко заглянула ему в глаза, что он совершенно размяк. Парень чувствовал, как внутри у него плавится лед и все поет от радости.
— Конечно, Майкен, о чем речь.
— О, я так рада! — всплеснула руками девушка. — Так хорошо, что вы помирились. Я бы не хотела, чтобы из-за меня между вами была ссора. Обещай, что вы с Каем отныне будете друзьями. Обещаешь?
— Да я же его совсем не знаю! — несколько оторопел Токе.
— Узнаешь. Вы ведь разделили путь и воду! Вам нельзя враждовать.
Соображалось ему сегодня как-то медленно, и все же «не враждовать» и «быть друзьями» в представлении Токе оставались понятиями различными. Но, может, у них, девчонок, все не так как у людей?