Глаза ворона
Шрифт:
У Бекмеса, очевидно, вопросов больше не было. Зато были у Аркона:
— А когда мы сможем начать сражаться на арене… сейджин?
«Уже не терпится», — почему-то неприязненно подумал Токе.
— Обычно обучение в школе продолжается два года, но это если новобранец начинает с нуля. Обученный, опытный воин может быть допущен к участию в играх гораздо раньше. Тут все решает ваш доктор.
— А почему доктор? — вырвалось невольно у Токе, которому слово в приложении к Яре казалось нелепым. — Разве мы больны?
— Больны, больны… — закивал
Ребята, не ожидавшие от седовласого ветерана такого напора, озадаченно переглянулись и кивнули.
— Еще вопросы ко мне или Яре? — подытожил Скавр.
— Э-э, — подал голос побитый Каем бугай, — ты сказал что-то о золоте, сейджин? О золоте, которое можно заработать на арене?
— Нравится мне этот парень, смотрит прямо в корень! — хлопнул хохлатого по плечу Скавр. — Да, победивший гладиатор получает десятую часть от всех сделанных на него ставок. Кроме того, отличившихся бойцов часто одаривают зрители, поклонники — и поклонницы, а лучших из лучших — сам амир! Кто знает, возможно, кто-то из вас покинет стены этой школы свободным и богатым человеком…
— А кто-то ногами вперед, — опять услышал Токе шепот Кая, и его челюсти свела судорога.
На этот раз мясник среагировал беспромедлительно. Он застыл напротив Кая, сверля его глазами, холодными как смерть:
— Ты что-то сказал?
— Я просто хотел спросить, сколько таких свободных и богатых счастливчиков в твоих анналах… сейджин?
Кто-то, не сдержавшись, хрюкнул. Бекмес тут же постарался замаскировать это кашлем.
— Боюсь, умник, ты не проживешь достаточно долго, чтобы оказаться в их числе! — овладев собой, улыбнулся Скавр. — Я нарек тебя Слепой, и, если ты не придержишь язык, очень скоро будешь вполне соответствовать своей кличке. — Оторвав тяжелый взгляд от сделавшего невинное лицо Кая, Скавр снова обратился к новичкам:
— Пока вы не одержали первую победу на арене, вы все — новобранцы, безымянные. Забудьте, как вас звали раньше. В школе у вас будут клички. У нас уже есть Слепой. А ты, — мясник ткнул пальцем в Бекмеса, — будешь зваться Лоб. Ты, — палец указал на Аркона, — Шустрый. Ты, — настала очередь Токе, — Горец. Буюк, — нарек Скавр хохлатого бугая. «Подходящее имечко, — подумал Токе, — „Буюк“ по-церрукански — „большой“». — Ты — Тач, — кивнул Скавр второму хохлатому. Токе припомнил, что это слово означало «чубчик». Ну а ты будешь Вишней, — определил мясник парня с вишневыми волосами, который почему-то все время улыбался. — Не нравится прозвище? — остановился Скавр напротив выглядевшего несколько разочарованным Аркона. — Постарайтесь и заработайте себе другое, славное, имя на арене!
Сегодня у вас день отдыха. Сейчас всех накормят, потом — баня. Кое-кого должен осмотреть лекарь. Яра расселит вас по комнатам. Вечером — присяга и посвящение в гладиаторы. Ну а завтра начнется работа. Все. Оставляю вас в распоряжение Яры.
Этими словами Скавр завершил свою речь и, бросив последний косой взгляд на Кая, удалился. Доктор повел новобранцев в столовую.
ГЛАВА 3,
в которой у Кая появляется девушка
— Здорово это ты вставил про анал, Слепой! — ухмыльнулся Бекмес по дороге в казармы. — Этот тощий хохлатый, э-э… Тач, чуть со смеху не обоссался!
Кай не знал, что сказать на такуютрактовку его слов, и, в конце концов, решил никак ее не комментировать: у него складывалось впечатление, что Бекмес был по-своему прав, и все они оказались в глубокой заднице.
— Здорово и очень разумно! — покачал головой Аркон, укоризненно глядя на Кая. — Фанг тебе было мало? Будешь продолжать в таком духе, и Скавр выполнит свою угрозу, он мужик серьезный. И что это на тебя нашло?
— Приступ смертельной и плохо поддающейся лечению болезни, — сымпровизировал Кай.
— Это что еще за болезнь?
— Аллергия на власть.
— И с каких это пор ты ею страдаешь? — подозрительно скосился Аркон.
— Кажется, с рождения, — вздохнул Кай.
— Да ну! — хмыкнул Бекмес. — С золотых дел мастером, как помнится, ты был куда почтительнее.
— У мастера — как это выразился Яра? — было много лекарств в запасе.
Аркон с Бекмесом переглянулись:
— А на спине у тебя — не мастеров ли рецепт?
— Его, — нехотя буркнул Кай. На этом его оставили в покое.
Танцующая школа вызвала у парня сосущее чувство под ложечкой, которое всегда появлялось у него в присутствии опасности. Ему не понравились ни речь Скавра, в которой было слишком много громких и не раз повторенных слов; ни то, что висело в раскаленном воздухе над усыпанной песком площадкой и читалось в лицах потеющих на ней людей… Кай уже решил, что уйдет отсюда до принесения клятвы, не решил только еще, как ему быть с Токе. Его порадовало, что их накормят и отведут в баню: ведь не будут же они, в самом деле, мыться в цепях? И, может быть, тогда…
Тревожные мысли прервал веселый, немного нагловатый голос:
— Ну и когда нас поведут на убой?
Говорил парень с дико-вишневыми волосами, причем на языке тан.
— А ты разве не слышал? — не слишком дружелюбно отозвался Кай.
— Слышать-то слышал, только не понял ни шиша. Я по-церрукански знаю только «хават» — сука и «камсо» — давай.
— Самые важные слова. А как ты догадался, что я говорю на тан?
— У тебя на спине написано.
— А-а, ну да… — Мастерово наследство и тут не давало забыть о себе.