Глаза войны
Шрифт:
— Это еще почему? — Разин начла возмущаться.
— Все просто, я раненый, руке нужен отдых. Каргатова и Ступникова я не могу подвинуть, они старше меня, ты — самый молодой, вот ты и ищи где пристроиться.
— Ну, как так! — возмущался Разин.
— А ты как думал — с военной контрразведкой связался! Они подметки на ходу режут! — хохотнул Калина. — Разведка по сравнению с ними — дети. Так что, Разин, устраивайся поудобнее, где место найдешь, ни чем себе не отказывай! И еще после этого говорят, что в армии
— Понял. — Разин кивнул головой и пошел следом за Гаухом.
Калина устроился на столе начальника — Мячикова, Молодцов на начальственной постели, Разин — на столе в своей комнате-кабинете.
Утром нас разбудил дневальный.
— Вставайте! С «блока» сообщили, что командиры приехали и шеф. Прокурорских нет.
— И то уже хорошо! — я открыл глаза. Время?
— Полдесятого. Чайник готов.
— Хорошо. Буди остальных.
— Да разбудил, все встали, только капитан Калинченко посылает…
— Бушует разведчик? — я усмехнулся.
— Сказал, что отправит на гауптвахту.
— Не бойся, сейчас поднимем!
Я прошел в комнату к шефу, там дрых на столе Калина. Молодцов лишь обреченное махнул рукой, мол, бестолку.
Я просто скинул разведчика, приподняв стол.
И восхитился его выучке. Он как кошка упал на руки, тут же откатился в угол, мгновенно выдернул пистолет и наставил на нас. А глаза еще сонные, ничего не видят. И все это молча, почти бесшумно.
— Э-э-э! Андрюха! «Пушку» спрячь! — Молодцов показал ему пустые ладони. — Тихо, тихо, здесь свои.
— Свои. — Калина оглядел комнату — Ваши лошадь в овраге доедают. Что я на полу делаю?
— Дневальный тебя будил, так ты всех послал. Я тебя и скинул со стола, начальники и командиры приехали, сейчас сюда придут.
— Не помню. — Андрей несколько раз потряс головой, потом резко вскочил, принял боевую стойку и провел удары руками и ногами. Руки резко поднял вверх и медленно, как бы с усилием опустил полусогнутыми на уровень пояса, медленно выдыхая. — Хо-о-о! Пожрать есть?
— Есть, идем. Ты бы еще работал как жрешь, так тебе бы цены не было.!
— Пусть трактор работает! Он — железный. — Калина был хмур и зол.
Мы только начали завтракать в комнате у Ступникова, когда приехал Мячиков. Судя по его виду, мы поняли, что, конечно, расстреливать нас не будут, но это стоило Петровичу немалых усилий.
Он сел рядом с нами.
— Дневальный! Мне что-нибудь оставили?
— Так точно. Вот! — Котелок с дымящейся кашей появился из-под солдатской подушки.
— Вы ешьте, ешьте, а то в тюрьме таких харчей нет, — Мячиков явно издевался над нами.
— Ты у нас паханом там будешь, — ответил Ступников.
— Зачем? Я — друг чеченского народа. По крайней мере, так я распинался почти всю ночь перед этими заразами из прокуратуры.
— Ну, и как? Убедил? Мы-то тебе все равно не поверим.
— Нормально все. — Мячиков кивнул. — Вы это здорово придумали с заболеваниями. Они хотели вас немедленно этапировать в Моздок, а там уже — в Москву, мы уже контрмеры придумывали, а вы все просто — «заболели». Значит так, мужики! Едет на Ханкалу комиссия из Генеральной прокуратуры, МВД, ФСБ. Будут рассматривать, то, что мы натворили…
— Товарищ подполковник! — вбежал дневальный — Вас срочно к телефону. С Ханкалы, ваш шеф. Сказали немедленно.
— Твою мать! Даже пожрать по-человечески не дадут!
Шеф ушел. А мы сидели тихо. Понимали, что, может, сейчас решается наша судьба. Может, в Москве приняли решение взять нас под стражу и этапировать в столицу нашей Родины — город-Герой Москву.
Послышались шаги. Несколько метров от кабинета до кабинета, но, казалось, что они тянутся почти вечностью. Как шаги Командора в «Дон Жуане».
— Бля! — Мячиков плюхнулся на стул, оглядел нас. — Не по вашу душу. Сегодня ночью из Старых Атагов переправилась банда и тихо проникла в Новые Атаги. Убиты, — он достал бумажку, — Манжа Джамбекова — директор совхоза, единственная женщина, которая занимала такую должность в Чечне. Имам мечети в Старый Атагах Асруди Матуев. Расстреляна семья члена администрации села Яхи Яламбаева.
— Ни фига себе! — Молодцов аж привстал.
— Дальше, мои юные друзья. Это дело Президент поставил на свой личный контроль. К нам вылетает «Альфа».
— Кто?
— Та самая «Альфа». Это первое. По распоряжению Генеральной прокуратуры, бронетехника не должна выезжать за пределы Чечен Аула.
— Стой, командир. Я чего-то не понял. Там духи «мочат» направо налево мирных авторитетов, а мы не можем даже прийти им на помощь из-за запрета прокуратуры. Так? — Ступников, как и все мы были ошарашены.
— Ну, почему же. Никто не мешает выехать туда на легковых машинах. Поэтому директор ФСБ принял решение отправить «Альфу». Послезавтра встречаем. Эта информация особой важности, поэтому — ни слова. Ну, и нужна полная информация по духам в Атагах. Что узнали на допросах?
Я развернул карту, и мы показали ему изменения, что удалось установить. Ступников доложил про араба. Мячиков лишь крякнул, когда услышал про посольство во Франции, и отправился докладывать по телефону на Ханкалу.
Нам было жалко людей, которых убили бандиты, но, когда узнали, что нас не будут арестовывать, как гора с плеч свалилась.
Вышли покурить на улицу. Калина уехал к разведчикам, Молодцов и Гаух тоже отправились к себе.
— Ну, что, Саша, надо агентуру тряхануть. Думаю, что после вчерашнего шум должен пойти по округе. — Я задумчиво смотрел в небо.