Глазастая, ушастая беда
Шрифт:
– Это серьезная болезнь, – заметил я.
Ольга Михайловна махнула рукой.
– Случилась ошибка. Я ничем таким не болела. Явилась в опеку, а мне инспектор сказал:
– У вас есть сын, но нет мужа. Детей Гранкиной двое. Вы станете многодетной матерью. А материальное положение у вас шаткое, постоянной зарплаты нет. Сегодня есть клиенты, завтра их не будет. Сомневаюсь, что вам отдадут ребят. Но собирайте документы, можете попытаться.
И я стала бегать по инстанциям. В психоневрологическом и кожном диспансерах справку о том, что я на учете не состою, выдали без писка. А в туберкулезном вдруг заявили:
– Вы больны.
Глава 4
Ольга сдвинула брови.
– Мне пришлось несколько месяцев добиваться правды. Я с трудом выяснила, что в регистратуре допустили ошибку. Я Ольга Михайловна Булкина. А у них была больная Ольга Михайловна Булакина. Тот, кто оформлял карточку, букву «а» пропустил. И как вам это?
– Безобразие, – оценил я ситуацию.
– Еле-еле удалось их косяк исправить, – вздохнула собеседница, – но детей мне не отдали.
– Вы не подошли из-за материального положения, – догадался я. – Но, наверное, вы стали общаться с ними, когда они выросли.
– Алик умер в больнице, – опять вздохнула Булкина, – он там несколько месяцев лежал и все-таки не выжил. А Тату удочерили. Я пыталась узнать фамилию и адрес ее новых родителей, но не удалось.
– Грустная история, – сказал я, совершено не понимая, зачем Булкина мне ее рассказала.
Ольга вздернула подбородок.
– После смерти Ларисы дела мои пошли в гору. Появились клиенты с деньгами, со связями. Я открыла клинику оздоровления кармы и исправления кривой судьбы.
Я кивнул. Наверное, в Москве хватает идиотов, которые пытаются исправить свою судьбу с помощью магии, волшебной палочки, гадания на кофейной гуще, – конечно, получить высшее образование и найти достойную работу труднее.
– Клиентов много, – говорила тем временем Булкина, – мое материальное положение стабильно. У меня собственный дом. Все хорошо.
Она замолчала, я утомился слушать ее историю, поэтому решил поторопить события.
– Приятно слышать, что ваша судьба складывается удачно. Но зачем вам понадобился детектив?
Булкина оглянулась по сторонам и понизила голос:
– Алик мне пишет.
На секунду я растерялся, не понял, о ком идет речь, а потом сообразил.
– Алик? Покойный мальчик?
– Да, – подтвердила дама.
– Но он умер, – пробормотал я.
– Верно, – сказала Булкина, – но он шлет мне послания.
– Если я правильно вас понял, мальчик скончался в пеленочном возрасте, – продолжил я совершенно идиотскую беседу, – а там, где он находится сейчас, нет интернета.
– Что есть на том свете, никому точно неизвестно, – заявила Булкина.
Мне пришлось согласиться:
– Вы правы. Просто я хочу сказать, что умерший ребенок не может писать послания. Он не обучен грамоте…
Я умолк, право, не стоило объяснять Ольге, по какой причине давно умерший малыш не может писать ей на имейл.
– Я что, похожа на идиотку, которая верит в привидения? – взвилась Булкина.
Я не стал восклицать: «Но ведь экстрасенсы постоянно общаются с призраками!» – а поспешил ее заверить:
– Конечно, нет. Вас шантажирует мошенник. Чего он хочет?
– Угадайте с трех раз, – буркнула ясновидящая.
– Денег? – предположил я.
– В точку! – сказала Ольга Михайловна.
Я навострил уши.
– Чем он мотивирует просьбу о материальной помощи?
Булкина дернула плечом.
– Просто пишет: «Помогите сироте». Слава богу, я пока еще не сошла с ума. Понимаю, что ко мне обращается вымогатель.
Я отодвинул пустую чашку на край стола.
– В Cети многие сейчас занимаются поборами. Там орудуют мошенники самого омерзительного типа, они берут фото умершего от тяжелой болезни ребенка, создают фейковую страницу и просят выслать средства якобы на его лечение. В последнее время появилась масса бездельников, которые клянчат: «Пришлите мне один рубль на осуществление мечты, если каждый пользователь инстаграма отправит маленькую сумму, я смогу купить себе велосипед».
– Если каждый из тех, кто зарегистрирован в инстаграме, расстанется всего лишь с одним целковым, то мерзавец купит завод по производству великов плюс алмазные копи, – разозлилась Ольга. – Мой побирушка хочет купить квартиру в Москве. В Центральном округе. Небольшую, метров триста.
– У христарадника [1] волчий аппетит, – усмехнулся я. – Что у него на вас есть? Какой компромат?
– Ни-че-го! – по складам произнесла Ольга Михайловна. – Моя жизнь – открытая книга без страшных тайн. Мама и папа рано скончались, но у них была прекрасная репутация. В моей биографии было два законных супруга и несколько мужчин, с которыми я состояла в отношениях. Все они во время нашей связи были неженаты. Я не ловлю рыбу в чужом аквариуме. Сын мой тоже не имеет постыдных тайн, он моя гордость и радость. Отлично учился, стал прекрасным специалистом… Его очень ценят за рубежом, постоянно приглашают на симпозиумы. Найдите «Алика», оторвите ему обе руки, чтобы ему нечем было по клавиатуре стучать!
1
В старину нищие, подходя у церкви к богатому человеку, говорили: «Подайте, Христа ради». Поэтому их называли христарадники. Нынче слово устарело, но его употребляют воцерковленные люди и такие эрудиты, как Подушкин.
– Кто из посторонних знает о том, что случилось с Ларисой? – спросил я.
Ольга посмотрела на свой телефон, у которого беззвучно мигал экран.
– Из тех, кто жив, – только я.
– А ваш сын? – спросил я. – Он в курсе?
– В год трагедии Сергей был ребенком, – пояснила Ольга, – он в сентябре во второй класс пошел. Естественно, его не ставили в известность. У детей короткая память, мальчик быстро забыл совместные игры с Татой, из памяти ее вытеснил.
– Общие подруги с Ларисой? – предположил я.
– Лара тесно общалась только со мной, – ответила Булкина.
– От кого тогда компьютерный мошенник узнал, что у вас была подруга Лариса, а у нее произошла трагедия с детьми?
Ольга Михайловна сказала:
– Понятия не имею.
Глава 5
– Давно умерший младенец решил потребовать себе квартиру? – переспросил Борис. – На мой взгляд, это странно.
– У нее… – начал я, но меня прервал звонок в дверь.
Борис встал и поспешил в прихожую. Я погладил голову Демьянки, которую она положила мне на колено.