Глеб Белозерский
Шрифт:
– А есть ли причина для размышлений, - запальчиво выкрикнул один из бояр.
– У нас есть законная княгиня Марья, дочь и племянница ярославских князей.
– Вы забываете, други мои, что в истории дома Рюриковичей еще не было такого случая, чтобы княжеский стол переходил к женщине.
– А княгиня Ольга?
– выкрикнул все тот же боярин.
– Ольга правила именем малолетнего сына Святослава. Когда он повзрослел, вовсе отказалась от власти.
– Вот и у нас… - начал другой боярин.
– Матушка Ксения правит княжеством от имени юной княжны-дочери.
Из дальнейшей
– Я плыву из Орды. Хан Берке неоднократно принимал меня. Позволил жениться на своей племяннице. Вот она, в крещении Феодора. Прошу любить и жаловать. Хан обеспокоен положением в Ярославле.
Последнюю фразу Глеб присочинил от себя. Никаких разговоров у него с Берке о ярославских делах не было. Хан еще не знал о кончине последнего ярославского князя Константина Всеволодовича.
– Что вас может ожидать, ярославцы?
– задал вопрос Глеб.
– Что?
– Хан отдаст ярлык на ярославское княжение угодному ему человеку, которому интересы Ярославля, ваши интересы будут чужды, безразличны.
– Может и такое случиться, - сказал сокрушенно один старый боярин.
– Что ты предлагаешь, князь Глеб?
– спросил другой старик.
– Я вижу два пути. Вот первый… Ярославский удел, как выморочный, переходит по наследству ростовскому князю. У вашей княгини Марьи нужда в муже. Она, надеюсь, легко решится. Такая пригожая девица легко найдет жениха, который увезет ее в свой стольный град. Вас это устраивает?
– - Нет, нет… - загалдели возмущенные бояре.
– Ярославский удел уже сложился. Нам нужен свой князь.
– Тогда не придется ли вам по душе второй путь? Поищем для Марьюшки жениха. Желательно, чтоб это был безудельный князь. Для нас, потомков Константина Всеволдовича он станет названым братом. Ему и передадим ярославский стол как приданое за женой. Мы же с братом Борисом выхлопочем у хана для него ярлык на княжение. Так мы сохраним единство и общность наших уделов.
– Это мне нравится, - воскликнул старый боярин.
– И мне, и мне, - поддержали другие.
– Не рано ли Марьюшке о замужестве думать?
– засомневалась княгиня Ксения.
– Совсем не рано, мать, - твердо сказал Глеб.
– И для Ярославля лучший выход. Или хотите, чтобы хан прислал своего человека вопреки вашей воле и согласию? И Марьюшке тогда не быть княгиней ярославской.
Этого никто из бояр не хотел. Не хотела и боялась такого исхода и княгиня Ксения.
– Коли доверяете нам с братом Борисом, мы подыщем княжне пригожего жениха. Проведем с ним переговоры. Согласны, ярославцы?
Молчание. Глеб истолковал его так:
– Молчите, значит, возразить нечего. Благословляйте нас с братом на поиски. Слышь, Марьюшка, постараемся ради тебя. Найдем тебе доброго женишка, богатыря. Деток ему нарожаешь.
Марья Михайловна раскраснелась и опустила в смущении голову, хотя в душе ликовала. Князь Глеб понравился ей: он поможет ей вырваться из-под материнской опеки.
Расстались дружелюбно. Ярославцы признали в Глебе Васильковиче человека умного и дальновидного. То, что он предлагает, было далеко не худшим выходом для боярской верхушки Ярославля. Отыщется какой-нибудь безудельный юнец. А боярская клика будет по-прежнему верховодить. Так рассуждали именитые люди Ярославля.
К отплытию каравана они собрались на берегу Волги. Пришла с дочерью и княгиня Ксения. Глеба она принародно обняла и сделала вид, что поцеловала в щеку, а на самом деле только чуть прикоснулась к ней губами.
– Ты ведь мне как сын, Глебушка. Как там поживает матушка твоя?
– Надеюсь, завтра свидимся.
– Низкий поклон ей от меня. От одной вдовы другой. Глеб не без неприязни подумал - хитра баба, ничего не скажешь. Матушка объявилась. Для матушки-то, пожалуй, возрастом не вышла, молода…
Из Волги караван дощаников вышел в волжский приток Которость, неширокую реку, окаймленную пойменными лугами. Весной река разливалась и становилась доступной для прохода дощаников с низкой осадкой. При приближении к озеру Неро, из которого река вытекала одним из своих истоков, гребцы с удвоенной силой налегли на весла.
Вот и озеро, совсем не великое. Не такое, как Белое, на берегу которого стоит Глебов стольный город. Там различишь противоположный берег в виде чуть видимой зубчатой кромки леса лишь с высокого холма или с колокольни. А озеро Неро - все как на ладони. На западном его берегу высятся городские стены. Над ними взметнулись в небо тяжеловесные купола Успенского собора, крыши княжеских и боярских палат. А за бревенчатыми стенами города рассыпаны слободки, в которых обитает всякий трудовой люд: рыбаки, мастеровые, корабелы. В каждой слободке свой храм, а то и два, увенчанные луковичными главками.
Глава 9. В СЕМЕЙНОМ КРУГУ В РОСТОВЕ
Приближение каравана судов было замечено с берега. Новость быстро распространилась по всему Ростову и его окрестностям, достигла княжеского двора и палат епископа, а также монастыря, где обитала княгиня-мать, в монашестве Марфа. Князь Борис с малолетними сыновьями и женой устремились к берегу, к тому месту, где обычно приставали корабли. Там уже собралась толпа.
Братья обнялись.
– Пошто рассматриваешь меня с удивлением, словно впервые зришь?
– произнес Борис.
– Смотрю, седина стала пробиваться в твоей бороде. Не рано ли?
– Забот много на мою голову свалилось. Баскак лютует, коли несполна дань собрал. За тебя переживали с матушкой. Слава Богу, живой вернулся, а то ведь бывало и такое - возвращался князь из Сарая в дубовой колоде, убиенный. Матушка места себе не находила.
Княгиня-мать, осунувшаяся, исхудавшая, казалась бесплотной тенью. Как видно, изнуряла себя беспрерывными постами и молитвами. Она не прерывала разговор сыновей, но ловила каждое их слово. Наконец подошла к младшему сыну, сдержанно обняла: монахине не положено бурно выражать свои чувства.