Глеб, отпусти!
Шрифт:
Я не видела его. Не смотрела. Так и пялилась в пол, прижимая к себе пакет с платьем. Но услышала, как отодвинулся стул и шаги ко мне. Он остановился слишком близко. Я видела начищенные ботинки и острые стрелки на брюках. И темную, какую-то узловатую грубую руку, которая отобрала у меня пакет и кинула в сторону.
– Худая больно, – цокнул он языком. Взял меня за плечо и повертел из стороны в сторону, словно сбоку я покажусь помясистей. Толстеть мне было не с чего, последние месяцы если появлялись лишние деньги, все шло брату, потом маме, которая никак не могла восстановиться после родов, потом отцу. Я была в списке последней.
Может быть, не понравлюсь такая тощая и меня отпустят?
Хотя нет, вернут же и деньги назад захотят. А мама, небось, уже бросилась все оплачивать.
– Покажи сиськи.
Я вздрогнула. И тут же скрестила на груди руки.
Но он был сильнее, и грубые пальцы силой отвели мои руки от груди, а потом просто рванули тонкую маечку, которая с готовностью расползлась, открывая все, что он хотел видеть.
Так я и стояла, глядя в пол и заливаясь краской, пока мужчина разглядывал меня беззастенчиво и нагло. Товар же можно рассмотреть после покупки?
И проверить в деле. Это был следующий логичный шаг. Но вместо этого мой хозяин вдруг отпустил меня, обогнул, подходя к двери и отпирая замок и свистнул куда-то в коридор.
Я воспользовалась моментом, чтобы запахнуть на себе остатки футболки, натягивая на невеликие свои богатства, подхватить пакет с платьем и загородиться им. Они ведь захватили мой чемодан?
Но в комнате, куда меня привели, его не было. Зато была широкая кровать и кресло. Здесь было все очень просто, но чисто.
Я не успела испугаться, что замок за мной заперли и сообразить переодеться хотя бы и в выпускное платье, как дверь снова распахнулась и в комнату вошла женщина средних лет. С пучком на голове, в котором виднелись седые пряди и в белом халате. Впрочем, довольно мятом.
– Ложись, – равнодушно сказала она, не глядя на меня. – На край. Трусы снимай, раздвигай ноги.
Я остолбенела. Ей-то зачем? Что за извращения?
– Ты девственница, что ли? – Нахмурилась она и наконец посмотрела мне в лицо. – Все равно ложись. Если ты чистая, то анализы, наверное, можно не брать… Хотя мало ли, наркоманка какая.
– Нет! – Возмутилась я. – Я нет!
– Посмотрим. Ложись, ложись.
Пришлось подчиниться. Тем более, что я наконец сообразила, что это врач и насиловать меня пока никто не планирует.
У гинеколога я была один раз, и мне очень не понравилось. Эта женщина вела себя гораздо аккуратнее. Я почти ничего не почувствовала, а она уже сдвинула мои колени, собралась и вышла, не удосужившись попрощаться.
Только я выдохнула, ожидая, что никто теперь не побеспокоит меня, пока анализы не будут готовы, как дверь снова щелкнула и шкафообразный охранник внес поднос с едой. Я забыла прикрыться, ошеломленная всем происходящим, и его взгляд запомню надолго. Липкий, влажный, как будто он меня потрогал потными руками.
Но он быстро отвел глаза, грохнул подносом о тумбочку у кровати и вышел, не забыв запереть дверь.
На этот раз я первым делом бросилась к пакету с платьем.
Не в таких условиях я собиралась его надеть. Тут даже зеркала не было, чтобы посмотреть на себя. Ткань была легкой, летящей, словно невесомой. Благородный цвет пепельной розы. Прихваченные на плечах золотистыми фибулами складки ткани спускались до талии, где пояс плотно обвивался вокруг моего стана, а дальше юбка расходилась волнами до самого пола. Но чтобы не оставлять руки совсем обнаженными, от фибул еще разлетались широкие ленты. Это платье даже для нашего сельского выпускного было слишком роскошным. Мама хотела, чтобы у меня был настоящий сказочный бал перед тем, как мне пришлось бы на всю жизнь погрузиться в безрадостный бесконечный быт.
Для дома бандита, купившего меня для секса, оно было настолько вызывающим, что даже как-то приободрило меня. Вот такой у меня будет выпускной. Под насильником и преступником. Все, о чем может мечтать девушка на пороге взрослой жизни.
Но тот, кто меня купил, не задумывался об этом.
Он пришел через несколько часов, когда я уже поела и отдала пустую тарелку амбалу, который на этот раз на меня не пялился.
Я наконец посмотрела на него. Высокий, крупный. С жестким, но даже как-то по-мужски красивым лицом. Большими руками, унизанными золотыми перстнями.
Зачем таким мужчинам кого-то покупать? Наши девчонки за гораздо меньшие деньги сами побежали бы, задрав подол.
Он прошел к моей кровати, с которой я вспорхнула при первых звуках в районе двери. Расстегнул и снял рубашку. Плюхнулся, откидываясь на подушки. Коротким властным жестом поманил меня:
– Иди сюда. Расслабь меня.
– Как… – я приблизилась вплотную.
– Ну как, как… губами, – проворчал он, расстегивая ремень и ширинку на брюках. – Давай сама.
До меня дошло. Что ж, мой первый опыт будет слегка нетрадиционным.
Эта будничность происходящего, совершенное спокойствие мужчины, чьего имени я даже не знала, абсолютная его уверенность, что я не начну орать, выцарапывать ему глаза и биться в истерике, гипнотизировали меня. Как кролика перед удавом.
Ну начну. Орать, выцарапывать и биться. А толку? Кто тут придет мне на помощь? Громила за дверью? Он скорее подержит, чтобы хозяину было сподручнее насиловать.
Из ширинки показался толстый и вялый член. Я впервые видела его так близко и желания продолжать смотреть не возникало. Мою ладонь схватили и заставили положить на мягковатую отвратительно теплую плоть.
– Не умеешь, что ли? – Насмешливо и презрительно спросил мой хозяин.
– Нет… – я держала его кончиками пальцев, чувствуя, как подрагивая твердеет его орган.
– И девственница. Где ж тебя до восемнадцати хранили? В морозильной камере?
У меня было ощущение, что его этот факт раздражает.
Я промолчала. Не оправдываться же всерьез тем, что мне было не до любви. А просто так, ради опыта, не хотелось. Тем более в подвале, на покрытом странными пятнами матрасе, как большинство моих подружек.