Глинглокский лев. (Трилогия)
Шрифт:
— Апа ( бабушка (казахск. разговорный)), все в порядке. Тетя Гуля уехала.
— Вы не опоздали?
— Нет, не опоздали. Даже раньше на двадцать минут приехали.
— Хорошо, балам ( малыш (казахск., ласкат.)), возвращайся домой.
— Что-нибудь купить по дороге?
— Не надо, дома все есть. Будь осторожен, хорошо?
— Конечно, апа. Ты же меня знаешь.
Рустам убрал телефон в карман и улыбнулся. Все бабушки мира
Мотор подержанной «тойоты» завелся с полуоборота. Рустам включил печку, пристегнул ремень и, расплатившись с парковщиком, покинул привокзальную стоянку. Проехав несколько кварталов, он остановился у круглосуточного магазинчика на автобусной остановке. Купив пачку «Орбита» и бутылку сока, он вышел на улицу.
— Мужчина, отдохнуть не хотите?
— Рустам повернул голову и встретился взглядом с невысокой девушкой в короткой помятой юбке.
— Нет, спасибо.
— Недорого.
— Рустам помотал головой и повторил:
— Нет.
— Девушка разочарованно вздохнула и отошла. Рустам усмехнулся, сел в машину, пристегнул ремень, повернул ключ, и… ничего не произошло. Ровным счетом ничего. Рустам попробовал еще раз, но результат был прежним, ключ проворачивался, подсветка на приборной панели дисциплинированно загоралась, но мотор никак на все это не реагировал, будто бы его и не было. Первым порывом Рустама было выйти из машины и открыть капот, но он вовремя остановился. Он мог хоть до скончания века глазеть на двигатель, это все равно ни к чему не привело бы. Рустам только два месяца как купил машину, и все, что находилось у нее под капотом, было для него тайной за семью печатями.
Он тяжело вздохнул, встретился со злорадным взглядом отвергнутой им проститутки, скривился и полез за сотовым.
— Алло, здравствуйте. Будьте добры, позовите к телефону капитана Уразбаева. Да, да, Тимура Уразбаева.
Пока дежурный по училищу разыскивал Тимура, Рустам открыл бутылку и выпил сок. Отвергнутая проститутка больше не давила ему на нервы, к ней подошли двое мужчин, и, кажется, дела у нее пошли на лад. В отличие от него. Заглохшая машина, крепчающий декабрьский мороз и абсолютно непонятные перспективы в отношении ремонта. Есть от чего пригорюниться неопытному водителю. От дальнейших тяжелых мыслей Рустама отвлек оживший динамик сотового телефона.
— Капитан Уразбаев, — представился недовольный голос с ярко выраженными милицейскими интонациями.
— Алло, Тим, это я, Рустам.
Голос в трубке явственно оживился:
— О, здорово! Как дела? Чего звонишь?
— Дела хреново, потому и звоню.
— Что такое? — насторожился голос — Обидел кто?
— Да нет. Машина заглохла.
— А, машина. — Голос немного расслабился. — Что случилось?
— Да не заводится чего-то. Я тетку на поезд посадил, сел в машину, завелась с полпинка. Остановился у магазинчика купить соку, заглушил двигатель, конечно, и вот никак не могу ее теперь завести.
Так-так, подожди, — задумался Тимур. — У тебя коробка-автомат?
— Да.
— Посмотри, в каком она положении, на парковке?
— Да, на парковке.
— Угу, значит, дело не в этом. А когда заводишь, что происходит?
— Ничего не происходит, — ответил Рустам. — Тишина.
— Что, вообще ничего не слышно?
— Вообще ничего, только подсветка загорается.
— Ну все с тобой ясно, — подытожил Тимур. — Девять из десяти, что накрылся стартер.
— Это плохо?
— Плохо, но не смертельно. Недалеко от твоего дома, на Шаляпина, есть СТО. Там электрики работают, отец с сыном. В стартерах и генераторах разбираются как никто другой. Сделают на раз-два.
— Понял. А что сейчас делать?
— А ты где? — поинтересовался Тимур.
— Где-то на Сейфулина, недалеко от вокзала.
— Тогда нет проблем. Сейчас я пошлю к тебе эвакуатор, он тебя загрузит и докинет прямо до СТО. Полчаса подождать сможешь? Не замерзнешь?
— Постараюсь. Спасибо, Тимыч.
— Не за что. Привет родителям.
Рустам убрал телефон. Настроение у него повысилось, а вот температура в салоне понизилась. И понизилась ощутимо, стало холодно. Рустам поежился и вспомнил, что в багажнике у него лежит рабочая куртка. Не слишком чистая, но выбирать не приходится. Закинув в рот подушечку «Орбита», он вышел из машины и открыл багажник. Обстановка на остановке тем временем значительно изменилась. Судя по всему, замерзшая проститутка и двое мужчин, довольно затрапезного вида, не смогли договориться, и разговор велся на повышенных тонах и трехэтажных матах.
— Да чего ты тут ломаешься?! — особенно горячился один из мужчин, в заляпанной дубленке с чужого плеча. — Как мать Тереза прям, так твою и растак…
— А ты на меня не ори! — не уступала ему проститутка. — Ишь какой умный выискался. Хочешь в долг, так тебя и растак, и в Красную армию… Иди за угол и сам себя обслужи, понял?!
— Ничего себе! — возмутился второй мужик, с неровной рыжей щетиной на лице. — Пашке, значит, в долг можно, этому, Алику с вокзала, тоже можно, а нам нельзя?!
— Мало ли что там кому можно?! — не унималась проститутка. — Хочешь погулять — доставай деньги, понял?!
— Да что с ней разговаривать! — заорал мужик в дубленке, вконец разозлившись. — За волосы ее да за угол! Пару раз по морде получит, будет как шелковая!
— И в подтверждение своих слов схватил девушку за волосы. Та закричала и разразилась отборным матом. Рустам поморщился, посмотрел на опухшее от пьянства лицо проститутки и решил не вмешиваться. Пьяниц и бомжей в стране с каждым годом становилось все меньше и меньше. Они просто вымирали, не выдерживая жестокой действительности, больше не желавшей нести их по жизни на своем горбу. Соцпрограммы и благотворительные общества бессильны против нежелания работать и желания пить. Ряды маргиналов таяли, но те, кто был еще жив, продолжали существовать по своим правилам и понятным лишь им одним законам. Привокзальная проститутка и ее вспыльчивые клиенты, видимо, хорошо знали друг друга. Влезать в чужую «бытовуху» было бы глупо. Стараясь не смотреть в сторону конфликтующих, Рустам отряхнул куртку и протер снегом особо подозрительные пятна.