Глинтвейн для Снежной королевы
Шрифт:
Любовь
Оказавшись в квартире Самойлова, Гоша и Лера долго таскали свое одиночество по коридору, потом топтались в кухне, не решаясь по-домашнему усесться за чаепитие, потом вдруг затаились в темной гостиной на разных диванах.
Глядя на девочку сквозь сумрак, едва подсвеченный далеким коридорным светильником, Гоша неожиданно для себя прошептал:
— Я тебя люблю…
Ничего не изменилось в комнате. Лера сидела, не двигаясь.
— Я тебя люблю, — повторил Гоша погромче.
— А я
Гоша глубоко и надолго задумался. Слова девочки не огорчили его, скорее дали импульс для поиска выхода из создавшейся ситуации.
— Ничего страшного, — заметил он через несколько минут, — моей любви на двоих хватит.
— Я таких абстракций не понимаю, — отозвалась Лера. — На двоих, на троих… Коммунизм какой-то получается.
— Прекрати меня унижать, — попросил Гоша. — Только и делаешь, что выставляешь дураком. У тебя есть парень?
— Точно, — кивнула Лера. — У меня есть любимый парень. На двоих мое чувство не поделить, так что…
Почувствовав, как сердце проваливается в пустоту, Гоша спросил:
— Кто он?
— Какая разница!
— Ладно, не хочешь говорить — не говори, — Гоша стиснул пальцы, они хрустнули, как показалось — оглушительно в большой полутемной комнате. — Ты когда-нибудь представляла мужчину своей мечты? Такого, о котором ты мечтаешь? — он задержал выдох, чтобы не пропустить ни звука.
— В одиннадцать лет, — тихо ответила Лера, — я думала, что мужчина моей мечты — Дед Мороз.
— Не выдумывай, — заметил Гоша, переведя дух. — Как может этот старикан с бородой быть мужчиной чьей-то мечты?
— Я не умею выдумывать, — скучным голосом заметила Лера.
Гоша встал, зажег в гостиной верхний свет, стал посреди комнаты и потребовал:
— Опиши в двух словах, какой я.
— Зачем? — удивилась Лера.
— Так мне будет легче понять тебя и себя.
— Слушай, — скривилась Лера, — твои особенности ухаживания удивляют! Но если так будет легче… Ты высокий стильный брюнет с мужественным лицом, вот разве что губы… — она задумалась, — губы слишком нежные по рисунку для такого подбородка. У тебя сильные руки, неплохой одеколон, хотя я не рекомендую смешивать запах пота с хвойными экстрактами и мятой. Что еще?… Ты честен в своей глупости и кажешься глупым, когда откровенничаешь. Наверное, ты тщеславен, это можно отметить по обуви и по марке часов. Наверное, ты добрый, потому что испугался сегодня за Старика. Что это ты делаешь?
— Становлюсь перед тобой на колени, — Гоша опустился на колени и прошел так несколько шагов до дивана.
— Зачем это? — весело спросила Лера.
— Хочу тебя поцеловать.
— Вот еще!
— Тебя давно целовали в губы? — Гоша положил руки на диван с разных сторон девочки и посмотрел на ее рот.
Лера задумалась. Она думала и думала, морща лоб, и Гоша почувствовал вдруг нелепость своей позы, груз потных ладоней на коже дивана и неприятные ощущения в коленных чашечках.
Кивнув
— Меня никто никогда не целовал в губы.
— Вот видишь, — растерялся Гоша. — Я… Я тебя поцелую очень бережно и ласково. Если понравится, попробуем еще.
— Ты меня соблазняешь? — уточнила Лера. — Тогда имей в виду — я несовершеннолетняя.
— Да, да… — прошептал Гоша, осторожно обхватив ее за спину и притягивая к себе. Колени сидящей девочки уперлись ему в грудь, стало неудобно, и Гоша мягким движением раздвинул их.
Несколько секунд тишины, потом Лера, тронув свои губы пальцем, просто сказала:
— Спасибо.
Это слово отрезвило, как горсть льда за шиворот. Гоша растерянно встал, прошелся по комнате. Сердце колотилось как бешеное, ладони вспотели, ноги подгибались, но сильнее всего в этот момент было чувство злости на безвыходность ситуации.
— А если я тебя сейчас раздену и овладею тобой вот тут, на этом диване?! — закричал он, тыча указательным пальцем в Леру.
— Но ведь я не хочу, — спокойно заметила Лера.
— А как ты можешь хотеть того, чего не пробовала?! — закричал Гоша уже в исступлении, резким движением скинул пиджак, оттянул галстук.
— Действительно… — задумалась Лера.
Ее спокойствие и вдумчивое осмысление ситуации без малейшего намека на удивление или страх взбесили его еще больше. Он подошел совсем близко и навис над сидящей девочкой:
— Ты ведь издеваешься, да? Издеваешься? Ты с первой нашей встречи унижаешь меня, ты!..
— Я тебя не унижаю, — посмотрела Лера снизу честными спокойными глазами. — Просто ты сам такой… — она задумалась, отведя на мгновение зрачки вправо, потом тихо закончила: — Дурак.
И Гоша Капелюх, дрожа и сглатывая наплывшую вдруг слюну, начал расстегивать брюки.
— Значит, мы такие особенные, да? Не понимаем любовь! Понимаем только физические действия! — Он остервенело дергал застрявшую «собачку» молнии. — Будет тебе сейчас физическое доказательство моих чувств. Надеюсь, ты это оценишь! Надеюсь, это тебя впечатлит!
Лера, наблюдающая за его пальцами перед своим лицом, заметила:
— Молнию заело.
Тяжело дыша, Гоша застыл, посмотрел в ее глаза и утонул в спокойном их холоде.
— Я тебя очень хочу. У меня так не было ни с одной женщиной. Видишь? — он провел ладонью по рту и показал ей: — У меня слюна течет, как у бешеного пса.
— Не дергай так, сломаешь, — сказала Лера, отводя его другую руку от ширинки.
— Будешь моей женой? — почти теряя сознание, спросил Гоша.
— Я не умею быть женой, зачем тебе это нужно? — начала злиться Лера. — Мне не нравилось, как мама была женой, в этом нет ничего интересного — одно терпение и, если повезет — затяжная страсть. У меня еще не случалось страсти со слюной, и терпением я никогда не отличалась! Не трогай меня, я не хочу! Зачем тебе ножницы?…