Глинтвейн для Снежной королевы

Васина Нина Степановна

— Что?… — прошептала Лера.

— Что мертвое тело вывезти весьма хлопотно, а живое — гораздо проще! Башлыков не собирался убивать девочку с жабрами, произошел несчастный случай! Но даже после ее смерти он старался предохранить тело от разложения. Это значит… Это значит, что он должен был девочку усыпить, похитить и доставить в нужное место!

От волнения у Самойлова зачастило сердце, он сел на кровать и положил руку на грудь:

— Помнишь о двойниках?

— Нет… Да, — кивнула девочка.

— Смотри, что получается! Твой брат исчез, его якобы вывез за границу биологический

отец, но ты сама потом убедилась, что вывезенный им мальчик не имеет ничего общего с Антоном Капустиным! Убедилась?

— Убедилась… — прошептала Лера.

— Но как все было удачно подстроено! Мальчика похищает собственный отец — через подставных лиц, конечно. И в полной уверенности, что эти самые подставные лица вручают ему родного ребенка — а он ведь не видел его после родильного дома ни разу! — Корамис удирает из России. После его звонка о благополучном прибытии в Германию успокаиваются все, кто должен был бить в набат, — приемные родители, родная мать, бабушка! Как удачно… Как же удачно все было подстроено Элизой Одер!

— Ты хочешь сказать, что моя бабушка подписала договор с Хигинсом на тело Антоши?! — вскочила Лера.

— Пока что я ограничусь малым — она вообразила себя вершительницей судеб в пользу справедливости и отомстила за свою дочь совершившей подлог Марусе Мукаловой, а заодно — и зятю! Не думаю, что Элиза устроила похищение неродного внука из-за денег за тело мальчика.

— Подожди… — Лера опустилась в кресло и зажала ладони между коленками, вся дрожа. — Корамис знал об аномалии у младенца. Получается тогда, что у подставного мальчика должны быть такие же наросты на лопатках, опускающиеся окончаниями на ребра. Разве такое возможно?… Еще один ребенок с аналогичной аномалией?

— Два раза умница! — похвалил Самойлов. — Я почти на сто процентов уверен, что у подставного мальчика нет крыльев, а это значит!.. — он в озарении посмотрел на Леру.

— Это значит?… — она пожала плечами.

— Это значит, что твой брат жив!

— Да я и не сомневалась, но как ты…

— Тот, кто подсунул Корамису другого ребенка, должен был предоставить доказательства, что аномалии больше не существует. Рассосалась, выродилась, исчезла! Должны были прилагаться рентгеновские снимки, выписки компетентного хирурга, наблюдающего мальчика не один год. Еще нужны объяснения?

— Ты хочешь сказать, что все эти бумаги и выписки… — Лера замолчала, кусая губы.

— Мог подготовить только один человек, — кивнул Самойлов.

— Я тебе не верю, — покачала головой Лера. — Почему ты все время цепляешься к маме Муму?!

— Да потому, что Корамис никаким другим подписям не поверит! Сама посуди: Мукалова рожает ребенка на заказ. После родов оказывается, что у мальчика есть некоторые аномалии в строении лопаток. К моменту появления в родильном отделении супружеской пары из Америки у нее уже готово заключение квалифицированного хирурга со степенью по фамилии Кощеев. Откуда она взяла этого хирурга? Не знаешь? А я знаю! Кощеев работает патологоанатомом того самого медицинского центра, где работает и Мукалова! Пойдем дальше! Подумай теперь, зачем ей это делать? Ты можешь себе представить, что твоя бабушка и Мария Мукалова могли сговориться о похищении мальчика?

— Никогда, —

покачала головой Лера.

— Тогда получается, что Мукалова узнала о намерениях Элизы и подстроила подмену ребенка.

— Ты думаешь, что Антоша у нее? — вскочила Лера. — Поверь мне, ты ошибаешься. Ну пожалуйста, поверь мне, ты же старый, умный и с опытом розыска людей! Я знаю Марусю очень давно, если бы она была в курсе похищения, она бы мне обязательно сказала, она бы… Она бы намекнула, дала бы понять, что с Антошей все в порядке!

— Ладно, — неохотно кивнул Самойлов. — Давай заострим свое внимание на хирурге Кощееве. Связь просто напрашивается: он патологоанатом, по роду своей деятельности может подписать любые бумаги на перевозку анатомического материала…

— Замолчи! Антоша жив!

— Если мы хотим быть уверены, что он жив, придется воспользоваться версией участия Мукаловой!

— Ты мне надоел! — закричала Лера.

— Я сам себе надоел! — вскочил Самойлов. — Два года назад я поклялся никого больше не разыскивать! Свалилась на мою голову! Хочешь, чтобы я нашел тело твоего брата? Лучше верь, что он жив! Больше всего на свете я хочу пропасть без вести, навсегда! Я хочу, чтобы мое мертвое тело высохло на берегу, в белых песках Мачилипатнама! Под крики обезьян и птиц, в запахах разлагающихся цветов и плодов! Чтобы меня доело море и солнце, чтобы не было могилы и факта смерти! Я ненавижу эту квартиру, свою работу и больные от московской сырости суставы! — После такого громкого откровения Самойлов смутился и замолчал, тяжело дыша…

— Где ты хочешь высохнуть? — уточнила удивленная Лера.

— Мачили… короче, в Индии, на берегу Бенгальского залива, — отмахнулся Самойлов и рухнул на кровать навзничь, раскинув руки.

— Ты был в Индии?

— Было дело…

Лера подошла, склонилась над его потным красным лицом:

— Ну пожалуйста, Прохор Аверьянович, еще одно маленькое усилие! Помоги мне найти брата, и я обещаю тебе Индию и Бенгальский залив. Только не трать время зря на версию о Марусе. Экономь силы.

— Да уж… — хмыкнул Самойлов, отворачиваясь.

— Обещай, или не будет тебе Индии!

— Ты хотя бы представляешь себе, о чем говоришь? Как ты можешь обещать мне Индию? — он постучал указательным пальцем себя по лбу, потом вытер с него пот ладонью, а ладонь — о брюки. — Хотя что это я?… Ты же девочка без воображения, так, решила покуражиться.

— У меня все получится! — с угрозой в голосе сказала Лера.

— Не сомневаюсь, — прошептал Самойлов.

— Я буду тебе помогать во всем. Фотография девочки, — она кивнула в сторону гостиной, — это которая с жабрами?

— Да.

— Она мертва?

— Мертва. Похититель сделал ей укол снотворного, сердце не выдержало, — безжалостно разъяснил Самойлов.

— А зачем ты ищешь вьетнамку? — спросила Лера. — У нее скелет, как у ящерицы, да?

Самойлов медленно сел.

— Нет, — сказал он, уставившись в лицо девочки. — У нее другая аномалия.

— Тогда у нее два сердца. Я помню. Не в ритме джаза, как сказала акушерка Лиза — тук-бук-тум.

— А при чем тут ящерица?

— Она родила мертвого ребеночка, я видела его рентгеновский снимок, — сказала Лера.