Глиняный род
Шрифт:
9. Сом
Для ловли сома ждали только Умира. Ретиш со Зрином каждый вечер ставили садки на мелкую рыбу для наживки, но тому всё недосуг было: Сувр с Сияном, опасаясь нашествия чужаков из засушливых земель, собрали крепких мужей, не занятых работой, и выставили дозоры вокруг полей. В дозорные и Умира забрали. То днём, то ночью охранял он добро, а когда возвращался, сразу запирался с Коряшей в пристрое, да и Благожа не велела к нему подступаться.
Чужаки и вправду приходили. Измождённые, тощие, брели они, шатаясь, а завидев дозоры, обходили Ёдоль стороной. Редко кто отваживался приблизиться и попросить хлеба. Получив же еды, шли дальше, не задерживаясь.
Время близилось к жатве, а лодка так и стояла без дела. Наконец Зрин не вытерпел и высказал за ужином:
– Чего ждать-то? Скоро зудей лепить, потом ты на Торжище подашься, после две луны в ученье будем, а как вернёмся – река встанет. Опять зиму со ржавой солониной Сувра сидеть? Умир, мы с Ретишем и одни справимся, глянь, я уж ростом с тебя почти.
Умир нахмурился, но тут к нему прильнула Коряша.
– Пусти ты их, что ж они маются. Не мальцы уже, чтоб без дела сидеть или по ягоды ходить. Все парни на воде давно.
– Будь у них уменье – пустил бы. Они же не знают, как подступиться к сому.
– Знаем! – Ретиш вскочил. – Сколько раз с берега смотрели!
– Как же им научиться, если ты их не пускаешь? – снова вступилась Коряша.
Умир посмотрел на Благожу:
– Что скажешь, матушка?
Благожа макала сухую корку в чай. Ответила не сразу:
– Пусти их по добру. Эти неуёмные всё одно сбегут, без благословения только беду приманят.
– Хвала Ену! – взвился с лавки Зрин. – Родуша, сестрица, благодарю. Мы с уловом вернёмся, вот увидите.
Зыбиш сжался от его возгласов. Ретиш положил ладонь на его бритый затылок.
– А что, братец, пойдёшь с нами? С сомом справиться лишняя сила не помешает.
Зыбиш затряс головой, сполз под стол.
– Оставь его, – велела Благожа. – Мал он ещё. Пусть с Медарой по ягоды идёт.
Умир нашёл верёвку покрепче, сам привязал к ней сомовий крюк. Благожа благословила Ретиша со Зрином на доброе дело и отправила спать пораньше.
Поднялись ещё до света. Над рекой стелился туман. Сняли садки, полные мелкой рыбёхи, вывалили её в ведро, сели в лодку и погребли к илистым заводям.
Поднялось солнце, разгоняя туман. От вёсел по зелёной воде бежала зыбь.
– Давай глянем, есть ли здесь сомы. – Ретиш бросил грести.
Зрин тоже замер. Ждали, пока уляжется муть, только вода не стала прозрачней.
– Всё одно дна не видать. Чего бы им здесь не быть? Крюком и проверим. – Зрин принялся насаживать окунька на остриё. Велел Ретишу: – В корму кольцо вделано. Привяжи конец верёвки к нему.
– Зачем?
– Вдруг здоровый сом клюнет. Как мы его в лодку втащим? А так не упустим, потянем на верёвке.
Спустили наживку. Крюк коснулся дна, а верёвки ещё много осталось.
– Мелко здесь, сому не залечь. Давай другое место поищем.
Зрин взялся за вёсла и повёл лодку вниз по реке. Ретиш стравливал верёвку с крюком и, свесившись за борт, вглядывался, не покажется ли на дне сомовья спина.
Перевалило за полдень. От Ёдоли уже далеко отплыли, съели прихваченный хлеб, а никакая рыба так и не клюнула.
Зрин оглядел поросший ивняком берег, поёжился.
– Возвращаться пора. Неспокойно здесь. А ну как на чужаков нарвёмся? Это они перед дозорами смирные, а увидят лодку, так поживиться не откажутся.
– Да как вернуться с пустыми руками? Умир нас не отпустит больше после такого!
– Переберёмся поближе к Ёдоли, там и попробуем ещё.
Ретиш взялся за верёвку, чтобы поднять крюк, как вдруг она задёргалась в его руках. Он ухватился покрепче, потянул, да только без толку.
– Никак за корягу крюк зацепился. Помоги, одному никак, – позвал он Зрина.
Тут верёвку рвануло с такой силой, что обожгло ладони и содрало с них кожу. Ретиш чуть в воду не свалился, выпустил верёвку, и если бы не привязанный к кольцу конец, так и вовсе упустил бы. Лодку закачало.
Зрин бросил вёсла и перевесился за борт, вглядывался в взбаламученные глубины. Ретиш присел рядом. Спросил, вытирая о штаны кровоточащие ладони:
– Это же не коряга?
Тут вода вздыбилась, забурлила, и перед лодкой вынырнула блестящая голова, размером с горшок. Братья отпрянули. Голова раззявила рот с рядами игл-зубов, клацнула ими и скрылась под водой.
– Неужто сом? – прошептал Ретиш.
– Он самый, – ответил Зрин. Голос его дрожал. – Видал наш крюк в губе?
Ретиш покачал головой. Со страху он кроме зубов ничего и не заметил.
Вода под лодкой заволновалась. Зрин толкнул Ретиша, сам упал рядом и крикнул:
– Ложись! Держись крепче!
В дно лодки ударило так, что её подкинуло и едва не перевернуло. Опрокинулось ведро с наживкой, вывалив уснувшую рыбу.
Зрин потянул Ретиша:
– Поднимайся! Давай на вёсла!
Развернув лодку, погребли к Ёдоли, да только верёвка за кормой натянулась, и лодка двинулась в обратную сторону.
– Налегай! – орал Зрин.
Ретиш налегал, ладони от весла ещё больше закровили и руки то и дело срывались, а лодку несло вниз по течению.
– Сом сильнее. Что делать-то? – спросил он Зрина.
– Греби! Измотаем его.
– Или он нас, – буркнул Ретиш.
– Он ранен, ему больно с крюком тянуть.
Сом будто услышал: корма вдруг окунулась в реку, зачерпнув воды.
– В глубину тянет! Режь верёвку, а то утопим лодку!
Ретиш снял с пояса нож и перебрался на корму. Руки намокли, тряслись и едва держали нож. Он взялся за верёвку и начал пилить. Тугая пенька не поддавалась. Сом снова дёрнул в глубину, и нож выскользнул в воду.