Глубина в небе (авторский сборник)
Шрифт:
Наконец Шерканер нарушил тишину:
— Генерал так тебя любит, Хранк. Ты самый дорогой ей собрат по оружию и даже больше: это ты к ней отнесся благосклонно, когда она была только начинающим лейтенантом и все шансы были за то, что ее карьера окончится на свалке.
— Она лучшая. Она не виновата, что такая уродилась.
— Это верно. Но именно поэтому она в последнее время так осложняет жизнь тебе. Она считает: кому, как не тебе, принять то, что мы с ней затеяли?
— Знаю, Шерк, но не могу. Ты меня сегодня видел. Я старался изо всех сил, но паучата меня раскололи. Во всяком случае, Младшая.
— Хе-хе, а то! Ее не случайно так назвали; Маленькая Виктория не глупей мамочки. Но, как ты говоришь, ей предстоят испытания намного тяжелее… Смотри, Хранк. Я хочу малость поболтать с генералом.
— Я… это наверняка поможет, Шерк. Спасибо.
— Тем временем ты нам понадобишься в режиме более частых посещений. Но ты волен приходить и уходить, как тебе вздумается. Ребята будут рады тебя видеть, но дистанцию выбирай сам.
— Ладно. Они мне понравились, честное слово. Я только боюсь, что не смогу стать для них тем, кем они меня хотят видеть.
— Ха! Тогда пусть нужная дистанция определится в ходе маленького эксперимента. — Он улыбнулся. — Если смотреть с этой точки зрения, то они, в общем-то, весьма податливы.
Поначалу, до полета, Фам Тринли вызывал у Эзра Виня лишь отстраненное любопытство. По редким встречам складывалось впечатление о нем как о человеке замкнутом, ленивом и, вероятно, некомпетентном. «Чей-то родственник», — говорили о нем, и это было самое правдоподобное объяснение появления Тринли в составе экспедиции. Лишь после коварной атаки грубое и велеречивое поведение Тринли привлекло пристальное внимание Эзра. Иногда оно забавляло; куда чаще — выбешивало. Вахты Тринли и Эзра перекрывались процентов на шестьдесят. Случись Эзру заглянуть в Хаммерфест, там был Фам Тринли: травил сальные байки с техниками Рейнольт. Когда Эзр наведывался в забегаловку Бенни, там был Тринли с шайкой авральников, громогласный и расфуфыренный. Уже много лет — вероятно, со времени Резни Дьема — никто не считал его поведение признаком измены. Чжэн Хэ и авральникам приходилось уживаться между собой, и в компании Тринли было множество торговцев.
Сегодня омерзение, какое Эзр испытывал к этому человеку, сменилось иным, более мрачным чувством. Дело было на ежемегасекундном совещании вахтменеджеров под обычным председательством вахтмастера Томаса Нау. Это вам не пустая болтовня на заседаниях липового «комитета управления флотом» Эзра. Тут, чтобы выжить, требовалось сочетание опыта обеих сторон. И хотя никогда не возникал вопрос, кто в действительности начальник, Нау оказался достаточно тактичен, чтобы всерьез рассматривать данные ему советы. Ритсера Брюгеля на вахте не было, засим совещание обошлось без патологических выходок. Если не считать Фама Тринли, собрались подлинные спецы в своем деле.
В течение первой килосекунды все шло более или менее гладко. Программисты Каля Омо проверили партию наглазников и одобрили их для использования торговцами Чжэн Хэ. Новый интерфейс оказался существенно урезан, но это все ж лучше, чем ничего. Анне Рейнольт выдала новый график работы фокусированных. Полный пока был засекречен, но похоже, что Триксия получит больше свободного времени. Гунле Фун предложила некоторые поправки к расписанию вахт. Эзр знал, что ее втайне простимулировали взятками от заинтересованных в этом участников, но Нау закрывал на это глаза. Он наверняка в курсе дел подпольной экономики, выстроенной Гунле и Бенни, но шли годы, а Нау продолжал ее игнорировать. И постоянно на ней наживаться. Эзр Винь и не предполагал, что в столь тесном и замкнутом социуме, как импровизированная колония первой точки Лагранжа, торговля способна принести существенные плоды, но жизнь неподдельно улучшалась. Многие получали тех напарников по вахте, с которыми им было удобно работать. Многие обзавелись маленькими бонсай-пузырями от Киви Лин Лизолет для украшения кают. Оборудование распределяли настолько удачно, насколько вообще было возможно. А может, это просто показывало по контрасту, сколь несовершенна изначальная система распределения благ Аврала. Эзр по-прежнему считал Томаса Нау самым страшным преступником из всех, мясником, который убивает просто с целью скрыть собственную ложь. Но Томас был умен и крайне миролюбив внешне. Томас Нау достаточно сообразителен, чтобы уразуметь, как подпольная торговля выведет к процветанию его самого.
— Отлично, и последний вопрос повестки дня. — Он улыбнулся присутствующим. — Как обычно, наиболее интересный и трудный. Киви?
Киви Лизолет плавно поднялась и замерла на расстоянии ладони от низкого потолка. Сила тяжести в Хаммерфесте была, но ее едва хватало удержать на столе питьевые груши.
— Интересный? Да уж. — Она скорчила гримаску. — Но меня эта проблема сильно раздражает. — Киви полезла в глубокий карман и вытащила горсть наглазников — все с пометкой «Разрешены к использованию коробейниками». — Давайте посмотрим, какие игрушки нам Каль Омо припас.
Она раздала наглазники вахтменеджерам. Эзр принял одну пару и ответил на застенчивую усмешку Киви своей. Киви все еще ростом не вышла из детства, но фигура у нее уже была крепко сбитая, почти как у средней взрослой стрентманнианки. Больше не девчонка, даже не потерявшаяся сиротка времен Поджига. После вспышки Киви сперва проживала вахту за вахтой в реальном времени, становилась старше на год за каждый прошедший год. С тех пор как свет В(ы)ключенной упал до более приемлемой интенсивности, она проводила на вахте меньше времени, но все равно Эзр замечал в уголках ее глаз сеточку морщинок. «Сколько ей сейчас? Она уже, должно быть, старше меня». В ней иногда проявлялось былое озорство, но Эзра она больше дразнить не пыталась. Он слышал истории про Киви и Томаса Нау; он знал, что слухи правдивы. О, бедняжка Киви.
Но Киви Лин Лизолет достигла большего, чем Эзр когда-либо ожидал от нее. Киви удерживала в равновесии горы.
Она выждала, пока все облачатся в наглазники, и продолжила:
— Вам известно, что я управляю нашей галоорбитой вокруг первой точки Лагранжа.
Над срединной частью стола вдруг оформилось скопление скал. Крохотный шпиль Хаммерфеста торчал из нагромождения астероидов рядом с Эзром, на вершине башни только что пристыковалась шлюпка. Картинка была резкая, точно по размерам стены и людей за нею. Но стоило ему резко перевести взгляд с астероидов на Киви и обратно, изображение чуть расплылось. Автоматика не успевала отслеживать его движения, визуальная иллюзия распадалась. Несомненно, программисты Каля Омо были вынуждены стачать замены кое-каким процедурам оптимизации. Впрочем, то, что осталось, на поверку почти не хуже программ Чжэн Хэ, и картинки удовлетворительно скоординированы в поле зрения каждой пары наглазников.
Десятки красных огоньков полыхнули на поверхности астероидов.
— Вот электросопла… — еще больше желтых огоньков, — и сенсорная сетка. — Киви рассмеялась живо, озорно, как он помнил. — В целом это очень похоже на сетку решения методом конечных элементов, вы не находите? Ну, так это она и есть, только в точках сетки — настоящие машины, собиратели данных. В любом случае у меня и моих сотрудников две проблемы. Каждая из них по отдельности довольно проста. Во-первых, нам следует поддерживать всю груду скал на орбите вокруг первой точки Лагранжа. — Скопление астероидов сжалось до стилизованного символа, который принялся сновать по изменчивой орбите вокруг значка первой точки, образующей фигуру Лиссажу. С одной стороны висела Арахна; гораздо дальше, но на той же линии — В(ы)ключенная. — Нам пришлось все устроить так, чтобы мы все время находились почти в зоне солнечного лимба, с точки зрения пауков. Еще годы пройдут, прежде чем у них появится техника, способная нас обнаружить… Но вторая цель стабилизации — удержать Хаммерфест, а также оставшиеся глыбы океанского льда и сугробы воздушного снега в тени. — Вернулась исходная картинка астероидного скопления с отмеченными синим и зеленым запасами летучих веществ. С каждым годом бесценные ресурсы таяли, расходуясь на потребление и улетучиваясь в космос. — К несчастью, двум этим целям невозможно соответствовать одновременно. Скалы — не сплошной объект. Иногда наши усилия по удержанию станции на орбите в первой точке создают крутящий момент, скалы начинают трястись и проскальзывать друг по другу.
— А, скалотрясения, — сказал Чжау Синь.
— Да. Тут внизу, в Хаммерфесте, вы их все время ощущаете. Без постоянной курсокоррекции все только осложнится. — На столешнице возникла масштабная модель линии сочленения Алмаза-1 и Алмаза-2. Киви провела рукой над блоками, и сорокасантиметровая полоса поверхности порозовела. — Этот сдвиг мы чуть не пропустили. Но нельзя же расходовать людские ресурсы на…
Фам Тринли в продолжение речи Киви молчал, сердито прищурясь. Первоначально Нау выбрал ответственным за стабилизацию именно его, и Тринли испил чашу унижений до дна. Наконец он не выдержал и взорвался: