Глубинка
Шрифт:
Я понимал, что мой нехитрый маневр едва ли даст большую фору, потому оставаться на месте было опасно. Ледяная вода немного успокоила боль, и можно было передвигаться, пусть и не очень быстро. Но не успел я выйти на сухое место, как снова послышались крики, а затем и треск сухих веток, как будто сквозь придорожные кустарники ломилось крупное животное. Несколько животных.
— Ребятки, он в канаву сиганул, вон там, я видел! — раздался откуда-то сверху шамкающий старческий голос. — А он что, украл чего? Ох уж эти приезжие…
Отвечать непрошенному помощнику никто не стал, а я понял, что дело мое кисло. Чертов дедок! Небось, слепой уже, а даже в темноте нездешнего опознал. Вот тебе и местный колорит.
Но просто так, за здорово живешь, сдаваться не хотелось. Подняв с земли ветку потяжелее, я приготовился к отпору. Что мне еще оставалось делать? Прятаться? Но куда? Сейчас не лето, а где спрячешься в осеннем лесу, когда все кусты просвечивают, как полуистлевшие скелеты? Разве что в елках… Елки!
Всего в десяти шагах от меня высилось несколько мохнатых елей, ветви которых стелились до самой земли. Драться или прятаться… Треск усилился, и когда на прогалину, где только что стоял ваш покорный слуга, вышли люди, меня там уже не оказалось.
Земля была сырой и холодной, но я не чувствовал холода, как не чувствовал и боли в лодыжке. Зато заныл правый локоть, видимо, расшибленный при падении возле клуба. Но почувствовал я только сейчас.
Из кустов вышли двое. Те самые полицейские, едва различимые в ночной тьме, их выдавал блеск звездочек на погонах.
— Мих, ты уверен, что это был он? Я думал, он давно уже свалил.
— Если не он, чего тогда деру дал? Да по нему видно было, что левый какой-то, я тебе сразу сказал.
— Убью тварь, — прошептал тот, которого назвали Серегой. — Просто пристрелю, когда найду. Мне из-за него еще полгода здесь гнить.
— И мне тоже…
— Слушай, — Сергей вдруг хлопнул товарища по плечу. — А может, это, все же, не он? Вдруг просто дурачок какой? Если окажется, что не он, мы себя такими лохами выставим, всей деревне на посмешище. Смотри, если это не он, с тебя спрошу.
Тот резким жестом скинул руку.
— Давай без этого, а? Без подстав. Ты мне другое обещал! В обмен на то, что я взял тебя в дело.
— Ладно-ладно. Не ссы, Михалыч! Вообще предок мой отходчивый, и не такое разруливали! Через год мы уже в Пскове будем, а еще через два в Питере. А там такие дела! Дяде Гене твоему и не снились.
Миха, казалось, тут же успокоился.
— Слушай, Серый, — задумчиво сказал он. — А если мы его найдем, и он во всем сознается, твой батя не остынет пораньше?
Серый залился беззвучным смехом.
— Ты че, дорогой, из другой реальности приехал? Или уже попутал, что это только по материалам дела тот козел в нас въехал? Предок-то знает, как все на самом деле было. К тому же, у нас тут еще работа есть, если не забыл.
— Да, помню я, помню… Сам же тебя и привел туда.
— А что, уже жалеешь?
Все это время я лежал в каких-то пяти шагах от своих преследователей и слышал каждое слово. Это что за работа такая, интересно? Сомневаюсь, что для нее нужен полосатый жезл и папка с бланками… И кто такой дядя Гена?
Серега тем временем начал терять терпение.
— Ну что, кто-нибудь найдет этого ублюдка? Или мне самому искать? По любому, он где-то прячется. Выходи, мразь!
Ага, размечтались.
— Миша, Сергей! — на прогалине появилась еще одна фигура, и по голосу, несмотря на свойственную курильщикам хрипотцу, я опознал в ней девушку. — Я его видела, он через шоссе перебрался, в сторону Томсино побежал!
— Как через шоссе? Там никого нет, что ли? Козлы недоделанные! — через минуту о преследователях напоминали лишь отдаленные матерные вопли старшего лейтенанта Сергея Лопарева — во как, я даже фамилию его вспомнил! — а я лежал себе на сырой земле в окружении колючих веток и не мог взять в толк, кого они там увидели на шоссе. И, любом случае, был очень благодарен этому человеку: возможно, он спас меня от крупных неприятностей.
Глава VII: На грани
Дорога домой стала испытанием сродни подъему на высоченную гору типа Эвереста или Чогори. Конечно, сам я на Эверест никогда не поднимался, но мне кажется, по затраченным усилиям, а главное, по скорости передвижения это примерно то же самое. Ценой невероятных усилий получилось пройти, точнее, проковылять, примерно четверть пути, после чего я привалился к ближайшему дереву и понял, что это все. Нога распухла так, что не помещалась в штанине, правый локоть не гнулся, начали ссаднить все мелкие порезы и царапины, полученные при двух падениях и во время продирания через кустарники. Вдобавок ко всему я промок и потому дико мерз, а при себе не было даже вшивой зажигалки, чтобы зажечь костер и переждать ночь. Так что единственным средством для борьбы с холодом было движение.
Передохнув с полчаса, я пошел дальше, через силу, проклиная себя за безалаберность, непредусмотрительность и неосторожность. Казалось, прошедшие две недели могли научить хоть чему-нибудь, сделать взрослее, рассудительнее, но нет. К чему нам опыт — сын ошибок трудных! И теперь мне грозит настоящая опасность, сейчас я беззащитен, как никогда, как перед людьми, так и перед силами природы.
А силы природы не дремали. То тут, то там слышались шорохи, потрескивания, сдавленные вскрики. Над головой пролетела сова. Пару раз мне казалось, что я вижу среди деревьев даже чьи-то неясные тени. Все это не добавляло оптимизма.
Вдруг шагах в двадцати от меня на дорогу выскочило какое-то животное и замерло, заметив случайного свидетеля своих ночных похождений. Я тоже замер, ожидая, что будет дальше. Страха не было, ему на смену пришло что-то вроде фатализма: все равно защититься я не мог, так что будь что будет. К счастью, пришелец (или хозяин?) не проявил агрессии, а признав во мне человека, тут же скрылся в чаще.
Пот застилал глаза, даже удивительно, откуда взялся пот, если так холодно. Прошел час, два часа. Я потерял счет времени, все ресурсы организма были брошены на достижение одной единственной цели: дойти. Опираясь на подобранную в лесу палку, опускаясь прямо на землю, когда совсем не оставалось сил, снова поднимаясь, когда холод становился невыносимым, я двигался вперед, медленно, очень медленно, но вперед.