Глубинные течения
Шрифт:
– Куча денег. И мы сможем улететь отсюда. Вдвоем.
Она промолчала.
– Верно, наше положение выглядит незавидным, – я сделал ударение на «выглядит», – но с деньгами мы сможем все на свете! Например, изменить твой метаболизм, или, если это окажется слишком сложным, я изменю свой. Мы будем жить вместе долгие годы, а может – столетия.
Никакого ответа. Испугавшись тишины, я снова заговорил:
– Я чувствую, между нами есть что-то, какая-то связь, которая может стать очень прочной и очень долгой, – не унимался я. – Не знаю почему, но я люблю тебя, люблю безумно, и именно поэтому...
Я сунул руку под одеяло и достал кольцо, из тех, что захватил с собой в путешествие. Кажется, я уже говорил о своей страсти к собиранию колец. Этим я особенно дорожил: небольшое терранское земноводное из серебра; одна из четырех мощных и длинных лап вытянута дугой и касается головы.
– ... я дарю тебе это кольцо. Это часть старинного терранского обряда, называемого «обручение». Надев его, ты подтвердишь, что мы вверяемся друг другу и больше никому.
– Очень красивое, – хрипло отозвалась Далуза. Подняв взгляд, я увидел, что на ее лице поблескивают слезы. Это окончательно меня растрогало – всю жизнь думал, что «плакать от счастья» – не более чем поэтическая вольность.
– Погоди, не надевай, – спохватился я, – его еще надо прокипятить.
– И, когда я его надену, мы будем официально обречены?
– Обручены, – поправил я.
Неожиданно Далуза разрыдалась.
– Я боюсь, – всхлипывала она, – боюсь, что ты меня разлюбишь, разлюбишь и бросишь. Однажды ты посмотришь на меня и поймешь, что во мне нет ничего особенного. И как я тогда буду жить – без тебя?
– Такого никогда не случится, – заверил я. – Пока я жив, я буду любить тебя, я это знаю твердо. Видит Бог, все меняется, и я, и ты, но у нас впереди – много лет, века. Придет время –
– Я боюсь...
– Все будет хорошо, обещаю, – я приподнялся. – Давай все-таки прокипятим кольцо. Тогда ты сможешь его надеть.
Далуза встала и смахнула слезы.
– А куда мы полетим?
– На Мечту. Тебе там понравится. Там до сих пор остались необжитые места – очень строг контроль над рождаемостью. И климат мягкий. Я жил там до того, как перебрался сюда. У меня там много друзей.
– А если они нас не примут?
– Тогда они перестанут быть моими друзьями. Мне... нам будет хорошо и без них. – Я плеснул в сковороду несколько унций воды, поставил на огонь и опустил туда кольцо.
– Хватит хмуриться, Далуза, – подбодрил я. – Ну, как мы умеем улыбаться? Вот, совсем другое дело. Хочешь, мы закатим настоящую терранскую свадьбу, самую что ни на есть традиционную. Сомневаюсь, правда, что на Мечте отыщется подходящий священник, но монотеиста, согласного исполнить нужные обряды, мы наверняка найдем. А после операции мы заживем как настоящая семья, вот только мало кому из мужей повезло с такой красавицей-женой, как ты. Теперь она улыбнулась по-настоящему.
– И ты, и я – не вполне нормальные люди, – продолжил я, приглядывая за кольцом, – но из-за этого не обязательно страдать. У нас есть право жить без мучений и боли, как и у любого другого. Без всех этих ожогов, без крови.
Щипцами я выудил кольцо из кипящей воды и помахивал им в воздухе, чтобы остыло.
– Может, нам не стоит торопиться? – проговорила Далуза, не отрывая глаз от кольца. – Вдруг, когда мы сойдем на берег, когда ты снова встретишь обычных женщин, ты меня забудешь? – В ее голосе сквозило отчаяние.
Внутренне я нахмурился, но виду не подал:
– За себя я спокоен. Кольцо уже остыло. Готова?
Она взяла его.