Глубокие раны
Шрифт:
— Хорошо, все ясно, — ответила Мирьям. — Пока.
— Ну что? — поинтересовался Боденштайн, когда Пия захлопнула мобильник. — Что скажете по поводу Зигберта Кальтензее и этого Эмери?
— Зигберт ненавидит своего брата и Риттера, — проанализировала Пия ситуацию. — Они, на его взгляд, являются конкурентами в борьбе за расположение его матери. Разве ваша теща не сказала, что Вера почти боготворила своего ассистента? А Элард даже живет в Мюленхофе, внешне он значительно привлекательнее Зигберта и — по крайней мере, раньше — имел одно любовное приключение за другим.
— Гм. — Боденштайн задумчиво кивнул. — А этот Эмери?
— Симпатичный
В комиссариате их ждал Остерманн с множеством новостей. Веры Кальтензее нет в больнице ни в Хофхайме, ни в Бад-Зодене. Новака и след простыл. Зато наконец-то получен ордер на обыск. Перед воротами в Мюленхоф и перед фирмой Новака дежурят патрульные автомобили. Рубашки, которые Бенке попросил фрау Моорманн показать ему, принадлежат Эларду Кальтензее. Бенке тем временем был во Франкфурте в поисках профессора, но Дом искусств все еще закрыт. Остерманн через налоговую службу, паспортный стол и информационную систему полиции POLAS выяснил, что Катарина Эрманн, урожденная Шмунк, родившаяся 19.7.1964 в Кёнигштайне, гражданка Германии, проживающая постоянно в Швейцарии, в Цюрихе, указала в качестве второго местожительства адрес в Кёнигштайне. Она была самостоятельным издателем, подлежала обложению подоходным налогом в Швейцарии, ранее не судима.
Боденштайн молча слушал Остерманна. Потом бросил взгляд на часы. Четверть седьмого. В половине восьмого в гостинице «Роте Мюле», недалеко от Келькхайма, он договорился встретиться с Юттой Кальтензее.
— Издатель, — повторил Оливер. — Видимо, это она дала Риттеру заказ на написание биографии.
— Я проверю. — Остерманн сделал себе пометку.
— И объявите в розыск профессора Эларда Кальтензее и его автомобиль.
Главный комиссар заметил довольное выражение лица Пии. Очевидно, она была права в своих подозрениях.
— Завтра в шесть часов утра будем производить обыск на фирме и в квартире Новака. Организуйте это, фрау Кирххоф. Должно быть задействовано минимум человек двадцать, обычный состав.
Пия кивнула. Зазвонил телефон. Боденштайн снял трубку. Бенке нашел коменданта Дома искусств. Тот в среду помогал Эларду Кальтензее загружать в автомобиль ящик и две дорожные сумки.
— Кроме того, я узнал, что у профессора есть еще офис в университете, — сказал Бенке. — В Кампус Вестэнде. Я сейчас еду туда.
— На какой машине он ездит? — Боденштайн нажал клавишу «конференция», чтобы Остерманн мог тоже его слышать.
— Одну минуту. — Бенке какое-то время с кем-то говорил, потом сказал в телефон: — На черном «Мерседесе» класса S, государственный номер МТК-ЕК 222.
— Спасибо. Держите в курсе Остерманна и фрау Кирххоф. Если найдете Кальтензее, задержите его и доставьте сюда, — сказал Боденштайн. — Я хочу поговорить с ним еще сегодня.
— Все-таки розыск? — переспросил Остерманн, когда Боденштайн положил трубку.
— Конечно, — ответил тот и повернулся, чтобы уйти. — И чтобы никто из вас сегодня не уходил домой, предварительно не поставив меня в известность.
Томас Риттер устало смотрел на предварительный вариант рукописи. После четырнадцати часов работы, которая была прервана только приходом полицейских и Катарины, и двух пачек «Мальборо» он сделал это! Триста девяносто страниц грязной правды о семье Кальтензее и ее скрытых преступлениях! Эта книга была чистой сенсацией; она вконец погубит Веру возможно, даже приведет ее в тюремную камеру. Томас чувствовал себя совершенно изнуренным и одновременно пребывал в каком-то веселом расположении духа, как будто нанюхался кокаина. Сохранив файл, он дополнительно, подчиняясь какому-то импульсу, записал его на компакт-диск. Порывшись в своей папке, нашел маленькую аудиокассету и сунул ее вместе с диском в специальный, подбитый мягким материалом конверт, который подписал маркером «Эддинг». Это была мера предосторожности на тот случай, если они опять будут ему угрожать. Наконец Риттер выключил свой лэптоп, сунул его под мышку и встал.
— Чтоб тебя больше никогда не видеть, проклятый офис, — пробормотал он и даже не обернулся, выходя за дверь. — Только домой и под душ, ничего больше!
Катарина, правда, ждала его еще сегодня вечером, но он, пожалуй, сможет это отложить. У него не было больше желания говорить о рукописи, о шансах продажи, о маркетинговых стратегиях и его долгах. И еще меньше у него было желания заниматься с ней сексом. К своему собственному удивлению, он искренне радовался встрече с Марлен. Еще несколько недель назад Томас обещал ей романтический вечер вдвоем, уютный ужин в хорошем ресторане, после этого травяной ликер в баре и, наконец, прекрасную ночь любви.
— У тебя такая довольная улыбка, — заметила Сина, дама в приемной, когда он проходил мимо ее стола. — Что случилось?
— Радуюсь завершению рабочего дня, — ответил Риттер. Вдруг у него возникла идея. Он подал ей только что подписанный конверт. — Будь добра, сохрани это для меня.
— Хорошо. Сохраню. — Сина сунула конверт в свою сумку — имитацию «Луи Вюиттон» — и заговорщицки ему подмигнула. — Приятного вечера… — В дверь позвонили. — Ну, наконец-то. — Она нажала кнопку деблокировки двери. — Это, наверное, курьер с пробными оттисками. Он сегодня не торопится.
Риттер подмигнул в ответ и отошел в сторону, чтобы пропустить курьера. Но вместо него в комнату вошел бородатый мужчина в темном костюме. Он остановился перед Риттером и быстро взглянул на него.
— Вы доктор Томас Риттер?
— А кто вы? — переспросил тот недоверчиво.
— Если это вы, то у меня для вас пакет, — ответил бородач. — От фрау Эрманн. Но я должен передать его вам лично.
— Вот как, — Томас воспринял это скептически. Правда, Катарина всегда любила сюрпризы. Она добилась своей цели и послала ему какую-нибудь сексуальную игрушку для создания нужного настроения в предвкушении запланированного ею вечера. — А где пакет?
— Если вы минуту подождете, я его принесу. Он у меня в машине.
— Нет, в этом нет необходимости. Я все равно иду вниз.
Риттер махнул Сине на прощание и последовал за мужчиной на лестницу. Он был рад, что смог уйти сегодня из офиса еще засветло, хотя должен был с неохотой признаться себе, что автофургон на парковочной площадке и дурацкое замечание этой несимпатичной блондинистой тетки из полиции нагнали на него страху. Но теперь он передаст рукопись на ответственность издательства, и как только она будет напечатана, они могут идти со своими угрозами куда подальше. Риттер кивнул мужчине, когда тот вежливо придержал для него дверь. Внезапно он почувствовал какой-то укол сбоку в шею.