Глубокое волшебство
Шрифт:
– Для изменения формы? У тебя есть все, что необходимо. Слова будут только мешать, – сказала Ш'риии. – Все дело в тебе. Разве ты не знаешь, что притворяться довольно трудно, но зато если по-настоящему притворишься, то рано или поздно чем притворяешься, тем и СТАНОВИШЬСЯ.
– Ну-ну, Ш'риии, – засмеялся Кит. – Если ты не волшебник, то хоть тысячу раз прыгай в воду и притворяйся китом, ничего у тебя не выйдет.
– Совершенно верно, К'ииит. И все же волшебство – это не просто какое-то там заклинание. Единственная причина, почему оно действует, это то, что ты ЗНАЕШЬ о его существовании, ВЕРИШЬ в него и страстно ЖЕЛАЕШЬ, чтобы оно подействовало. Впрочем, и в вере на самом донышке всегда таится сомнение. Только знание по-настоящему заставляет волшебство действовать. Только
– Я долгое время наблюдал за собой и понял, что после того как весь уходил в желание, не колеблясь ни капли, тогда и ПРОИСХОДИЛО то, о чем я думал, творя заклинание, – задумчиво проговорил Кит, – Мне кажется, я все уяснил.
– Тогда ты готов для превращения, – сказала Ш'риии. – Самое главное, чтобы ты искренне желал изменить свою форму и не притворялся, что не хочешь вернуть себе потом прошлое свое обличье. Тебе, Х'Нииит, как я и говорила, намного проще, потому что мы обменялись кровью. К тому же мы, млекопитающие, не так далеко ушли друг от друга. Первое, что тебе надо сделать, это спуститься в воду.
Нита спрыгнула с платформы и закачалась на волнах.
– А то, что обернуто вокруг тебя, надо снять, – продолжала Ш'риии, поглядывая на купальник Ниты.
Нита бросила смущенный взгляд через плечо на свесившего с платформы ноги Кита. В первое мгновение он, не понимая, в чем дело, невинно глазел на нее. Потом, вдруг сообразив, быстро отвернулся.
Нита поспешно стянула с себя купальник и окликнула Кита:
– Пока ты там торчишь без дела, произнеси охранное заклинание для платформы. Я не хочу, чтобы чайки делали сам-знаешь-что на мой купальник, да и на твои плавки, пока нас не будет. – Она выкинула влажный комок купальника из воды. Он с сырым, сочным чмоком шлепнулся около Кита, который обернулся от неожиданности. – Мы можем продолжать? – обратилась Нита к Ш'риии.
– Конечно, Х'Нииит! С тобой все в порядке?
– Да. Прекрасно. Приступим! – в нетерпении воскликнула Нита.
– Итак, начинаем! – промолвила Ш'риии.
Она издала тихий, протяжный и мелодичный свист, словно бы вела какую-то неведомую, странную мелодию.
Нита некоторое время крутилась в воде, чувствуя себя неуютно от того, что на ней не было купальника. Ей хотелось спросить: «А с чего НАЧНЕМ?» И Кит стоял на платформе, не зная, можно ли обернуться, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, и выглядел от этого ужасно глупым и нелепым. Она решила не отвлекаться, продержалась несколько мгновений на воде неподвижно и уже было решила, что превратилась в кита. С отчаянием она обнаружила, что у нее нет ни малейшей самой ничтожной мыслишки, которая ей подсказала бы, что значит почувствовать себя китом. «Но я должна понять! Я должна суметь! Волшебница я, в конце концов, или нет?» – терзала она себя.
И Нита поняла. Она глубоко вздохнула, задержала дыхание и медленно стала расслабляться, словно бы купаясь в звуках песни Ш'риии. Она вяло опустила вниз руки и стала погружаться с открытыми глазами в соленую прозелень. «Все хорошо, – думала она, – Воздух прямо надо мной, совсем рядом. Если он мне потребуется». Она повисла в прозрачной зеленой массе, ни о чем не думая. И чувствовала лишь приятную легкость и невесомость.
Здесь, в воде, мелодия Ш'риии казалась громче, звучнее. Она вибрировала в ушах, скользила по коже, проникала в легкие, наполняя собою все ее существо. «Сестра моя, – обращалась к ней Ш'риии. – У нас общая кровь, – говорила она. – Вот почему тебе легко. Вспоминай не то, кем ты была, но кто ты есть сейчас и на самом деле. Просто позволь тому, что есть в тебе сейчас, ЗДЕСЬ, воплотиться… и оно случится, ПРЕВРАЩЕНИЕ. Легко и незаметно».
Нита расслабилась. Она уже не думала о своем неумении, о невозможности перевоплотиться в кого-то. Она доверилась волшебной силе, которая таилась в ней самой, в ее сердце. «Волшебство не живет в нежелающем
Но откуда я возьму уверенность, умение, веру? Нита помнила одно: не знать этого «откуда», не занимать разум и сердце сомнениями. Быть китом! Стать китом! Быть, быть, стать… Почувствовать легкость и невесомость в этой стихии – воде, как космонавт вживается в невесомость космоса. Это влажное, зеленое, тугое и нежное, теплое и струящееся пространство обнимало ее. Свобода и простор, где нет ни дверей, ни стен, ни оград, ни преград. Лишь песня воды… Ее руки слабели. Ее ноги казались лишними. Она чувствовала себя неуклюжей и неповоротливой, чуждой этой стихии. И все же что-то с ней и вокруг нее происходило… Но воздух! Ей не хватало воздуха! Значит, не подействовало? Все кончено? Что ж, она повторит попытку, она сделает это в следующий раз… Она рванулась к поверхности, проломила податливое стекло, отделяющее от нее небо, открыла глаза к свету, к знакомому и ясному миру…
…и поняла, что он изменился. Первое и самое странное – Нита попыталась недоверчиво покачать головой и не смогла, потому что неожиданно у нее не оказалось шеи. И мир был разрублен на две части, будто топором. Низ и верх. Все. И никаких других поворотов головы, движений. Она попыталась смотреть прямо, и это у нее получилось. Но все впереди было каким-то туманным, расплывчатым, будто закрытым тоненькой пленкой мерцающей воды. Зато то, что она прежде видела как бы уголком, краем глаз, стало отчетливым и ясным. Она смотрела вперед, а видела все сбоку так же хорошо, как если бы вертела беспрестанно головой. Она видела то, чему не знала названия, а то, что было прежде знакомо, исчезло. Мир перевернулся, к нему надо привыкать заново. Ните казалось, что у нее все еще есть руки, но пальцы почему-то стали невероятно длинными и вялыми, беспомощно свисающими вниз. Локти ее словно бы приклеились к бокам, ни двинуть, ни пошевельнуть. А сами бока раздались вширь, стали, казалось, необъятными. И ноги исчезли!.. Хвост и изящный хвостовой плавник – вот все, что у нее было теперь. Нос и вовсе оказался на самом верху головы, а рот разверзся на обе щеки. Она попыталась спросить у Ш'риии, но так, чтобы слышал и Кит, что случилось с ней, с частями ее тела, как она выглядит с тех сторон, которые недоступны ее глазам?
– Ш'риии, – сказала Нита и удивилась, услышав, что звук наполняет ее голову, идет из самой ее середины, а вместо слов раздается какой-то мелодичный свист или пение. – К'ииит, это было совсем легко!
– Молодец, Х'Нииит, – откликнулась Ш'риии, – ты справилась. Но запомни, настоящее волшебство не то, что свершилось, а то, что будет совершено тобою потом.
Изумленная всем происшедшим, Нита попыталась лечь на спину, опустив голову наполовину в воду;
Раньше она проделывала такие штуки, зная, что в воде звуки словно бы усиливаются, становятся богаче и чище, чем в воздухе. Она хотела услышать все мелодичное богатство речи Ш'риии. Но Нита и не предполагала, что, став китом, ты уже слушаешь всем телом, каждой порой кожи, ты вся превращаешься в отменный орган слуха. Звук внезапно стал осязаемым. Волны слов ударили в ее тело, ласковым прикосновением прокатились по всей его невероятной длине.
Мало того, Ниту коснулось и эхо того, о чем говорили они друг другу. Возвращающийся звук с изумительной точностью описал ей все вокруг: размер и местоположение камней на дне, высоту, густоту и, казалось, запах водорослей, движение косяков рыб на расстоянии трех сотен миль отсюда. Ей не надо было видеть их. Она могла чувствовать их форму, величину и малейшее движение кожей, будто они дотрагивались до нее, касались то с одной, то с другой стороны. И она могла уже точно, точнее, чем взглядом, оценить разделяющее их расстояние. В восторге она сделала несколько кругов вокруг платформы, издавая нескончаемые свисты и обретая чувство окружающей территории, словно бы осваивая все это пространство разом.