Глубоководье
Шрифт:
Видя, что случилось с водопадом, Келемвор, несмотря на жуткую боль в онемевших конечностях, начал грести еще сильнее. Сфера неумолимо опускалась к прозрачной поверхности озера. Когда она коснулась воды, Келемвор находился всего в двадцатипяти футах от береговой линии.
Под сферой образовался круг из черного льда. Шарик дважды отпрыгнул от затвердевшей поверхности, оставив на поверхности озера еще два темных пятна. Сфера отскочила в сторону и исчезла из поля зрения воина, но зато начали расширяться сами круги.
Келемвор продолжал плыть вперед. В десяти
Лед продолжал обретать свои очертания, подбираясь к плечам воина и угрожая захватить его руки и грудь. Этого Келемвор допустить не мог. Он приподнял свое тело и дождался пока вода не застыла под ним. Когда лед добрался до его рук, он положил их на берег, продолжая удерживать тело над водой.
Остановилась ледяная корка лишь добравшись до подбородка. Над озером нависла гнетущая тишина, но через несколько секунд лед начал потрескивать смещаясь из-за изменившегося объема замерзшей воды. Ледяная корка приподнялась на несколько дюймов, а затем рванулась на три фута вперед, из-за чего Келемвор, заточенный в ледяную тюрьму, оказался еще ближе к берегу.
Ожидая, что это было не последнее смещение, воин оценил сложившуюся ситуацию. Часть его тела, от пояса до самых колен, оказалась заключена в глыбу черного льда. Ниже колен он мог спокойно двигать икрами и ступнями, баламутя под собой холодную воду и судя по его ощущения толщина льда составляла около шести футов.
На каменистом побережье росли пучки чахлой травы, покрытые двухдюймовой пеленой снега и повсюду валялись обломки деревьев, прибитых к берегу. Шестидюймовый слой почвы обеспечивал надежное пристанище нескольким карликовым соснам, источавшим в воздух приторный аромат хвои.
Само озеро располагалось в низине у основания Хай Мура. Слева от Келемвора из озера выбегал единственный ручей, ныне почерневший и заледенелый. Единственным видимым источником, питавшим озеро, был замерзший водопад, но Келемвор на собственном опыте убедился, что в него впадала как минимум еще одна подводная река.
Проведя беглый осмотр окрестностей и не обнаружив никаких путей к спасению, Келемвор перешел к более решительным действиям. Резко дернувшись, он попытался освободиться изо льда. Но и здесь его ждала неудача, отчего округу огласил его яростный рев.
Его крик отдался эхом, таким чистым и звонким, словно это было не отражение, а его собственный второй крик. Это повергло воина в еще большее отчаяние. Вновь закричав, Келемвор погрузил руки в землю и потянул изо всех сил. Усилие отдалось неимоверной болью в спине и плечах. Руки, все еще не отошедшие от долгого плавания, казались тяжелыми, словно дубины, но он не останавливался.
Наконец все мышцы Келемвора задрожали, его пробил озноб и он понял, что безумно замерз. Лицо и
Но больше всего он переживал за ступни. Несмотря на плотные краги и хорошо промасленные сапоги, его ноги промокли насквозь. Келемвор подозревал, что покалывание в пальцах ноги было первым признаком надвигающегося обморожения. Если ему не удастся освободиться в ближайшее время, то он наверняка лишится своих пальцев, а возможно даже и замерзнет до смерти.
На нижнюю ветку ближайшей сосны опустился ворон и обвел пойманного в ловушку воина голодным взглядом. Келемвор лишь шикнул на него. Птица осталась на месте, учтиво дожидаясь, когда зеленоглазый человек соизволит умереть. Он могла быть терпеливой и судя по лоснящемуся оперению и упитанному телу, ворон жил совсем не впроголодь.
Келемвору была вовсе не по душе мысль, что его обглодают словно баранью ножку. «В-в-возвращайся з-з-завтра!» — крикнул он, стуча зубами от холода. «Все равно я не уйду отсюда».
Ворон моргнул, но остался на месте. Хотя он и не торопился приступить к своей трапезе, но не хотел, чтобы его добыча попала в лапы какому-нибудь другому падальщику.
Келемвор поднял кусок дерева и бросил его в черную птицу. Он промахнулся, угодив в дерево рядом с тем, на котором сидел ворон. Птица бросила тревожный взгляд на задрожавшие ветки и вновь посмотрела на воина.
«Пошел прочь», — рявкнул Келемвор, махнув на птицу рукой. «Дай хотя бы умереть в покое».
Внезапно воин понял, что никогда в жизни еще не испытывал подобного отчаяния. Келемвор никогда не сдавался, прежде чем кончалась битва, но и никогда он не оказывался в столь безвыходной ситуации.
Он старался не обращать внимания на подобные страхи. Раньше он не раз сталкивался со смертью лицом к лицу, но никогда не чувствовал себя столь отчаявшимся как сейчас. Воин боялся нечто большего, чем простая смерть. Он не раз повторял себе, что все это из-за того, что он не смог уберечь скрижаль и она попала в лапы зомби.
Но в глубине души он понимал, что это была ложь. Хотя Келемвор понимал сколь важно было вернуть скрижали Хелму, но ее утрата не могла так надломить его стойкий характер. Истинной причиной его мучений была смерть Адона и неопределенность судьбы Миднайт. Хотя он не знал, что произошло с ней, он чувствовал, что ей не удалось избежать объятий водоворота.
Хватит думать об этом, — приказал он себе. Хватит, пока не стало слишком поздно. Внезапно Келемвору захотелось заснуть, чтобы он мог проснуться и понять, что зомби и подводный поток были лишь дурными снами.
Но воин не смел закрывать глаза. Несмотря на нарастающую усталость, Келемвор понимал, что в этих условиях минутная расслабленность может стоить ему жизни.
Дрожь в мышцах постепенно унялась и он вновь ощутил как они наливаются силой. Келемвор осознавал, что он как никогда близок к смерти. Он дернул ногой и заколотил по черной корке под его грудью.