Глухая стена
Шрифт:
— Это тебе, — с удивлением сказал он, глядя на Валландера.
Тот надел очки, прочел текст.
Мейл был от Роберта Мудина:
Меня выследили. Нужна помощь. Роберт.
— Черт, — буркнул Мартинссон, — он же говорил, что замел следы.
Только не это, в отчаянии подумал Валландер. Я не выдержу.
Он уже спешил вниз по лестнице. Мартинссон за ним.
Машина Мартинссона стояла ближе. Валландер выставил на крышу мигалку.
Из Истада они выехали
Дождь хлестал вовсю.
34
Когда они сломя голову примчались в Лёдеруп, Валландер впервые увидел мать Роберта Мудина. Необъятно толстая; похоже, очень нервничает. Лежит на диване. Но прежде всего ему бросились в глаза ватные тампоны у нее в носу и мокрое полотенце на лбу.
Едва они заехали во двор, входная дверь открылась, на крыльцо вышел отец Роберта. Валландер порылся в памяти: как же его зовут? В конце концов спросил у Мартинссона.
— Аксель, — ответил тот.
Они вылезли из машины. И первое, что услышали от Акселя Мудина, было:
— Роберт взял машину! — Эту фразу он повторял снова и снова: — Мальчик взял машину. А у него даже водительских прав нет.
— Но машину он вести может? — спросил Мартинссон.
— С горем пополам. Я пробовал его научить. И совершенно не понимаю, почему он такой бестолковый в практических вещах.
Зато в компьютерах разбирается, подумал Валландер. Как бы там ни было.
Они бегом пробежали по двору, спасаясь от ливня. В передней Аксель Мудин вполголоса предупредил, что жена в гостиной:
— У нее кровь идет из носу. На нервной почве. От волнений.
Валландер и Мартинссон вошли в комнату, поздоровались. Услышав, что Валландер полицейский, женщина заплакала.
— Пойдем на кухню, — сказал Аксель Мудин. — Пускай она побудет тут одна. Очень уж нервная по характеру.
Валландеру показалось, что в его голосе при этом сквозила глубокая печаль, даже скорбь. Они пошли на кухню. Мудин закрыл дверь, но неплотно, оставил щелку. И во время разговора комиссара не оставляло ощущение, что он все время прислушивается: как там жена?
Аксель Мудин предложил кофе, оба поблагодарили и отказались. Чутье подсказывало, что надо спешить. По пути в Лёдеруп Валландера неотступно преследовала мысль, что на сей раз ему всерьез страшно. Он не знал, что происходит, но был уверен: Роберту Мудину может грозить опасность. Двое молодых людей уже убиты, и он, Валландер, не выдержит, если это случится в третий раз. Они и без того словно бы сорок символических дней блуждали в пустыне и рискуют превратиться в памятник собственной профессиональной непригодности, если не сумеют защитить молодого парня, который предоставил в их распоряжение свои недюжинные познания в информатике. Пока ехали в Лёдеруп, комиссар не раз замирал от страха по причине головоломных мартинссоновских маневров на шоссе, но не говорил ни слова. Лишь под конец, когда дорога стала до того скверной, что ехать во весь дух было попросту невозможно, он задал несколько вопросов:
— Откуда он знал, что мы на Руннерстрёмсторг? И как умудрился послать мейл на фальковский компьютер?
— Возможно, он пробовал до тебя дозвониться, — сказал Мартинссон. — Мобильник у тебя включен?
Валландер достал из кармана телефон и чертыхнулся: он был отключен.
— Скорей всего, он догадался, где мы, — продолжал Мартинссон. — А электронный адрес Фалька, ясное дело, записал. Да и с памятью у него все в порядке.
На этом разговор оборвался, потому что они подъехали к дому Мудинов. И вот теперь сидели на кухне.
— Что произошло? — спросил Валландер. — Роберт фактически прислал нам зов о помощи.
Аксель Мудин посмотрел на него с удивлением:
— Зов о помощи?
— Да, через компьютер. И теперь очень важно, чтобы ты коротко и ясно рассказал, что случилось.
— Я не знаю. Не знал даже, что вы едете сюда. Но в последнее время он засиживался допоздна. Понятия не имею, чем он там занимался. Наверняка этими компьютерами, будь они неладны. Нынче вот я проснулся в шестом часу и слышал, что он не спит. Видать, всю ночь просидел. Я постучал ему в дверь, спросил, не хочет ли он кофе. Он сказал «да». Я сварил кофе, крикнул ему, что все готово. А он пришел почти через полчаса. Но ничего не сказал. С головой ушел в свои мысли.
— Так с ним часто бывало?
— Да. Поэтому я не удивился. Но отметил, что он и правда не спал ночь.
— Он не сказал, чем занимался?
— Роберт никогда не говорит. Какой смысл? Я человек старый, в компьютерах не смыслю.
— А потом что было?
— Он выпил кофе, взял стакан воды и опять ушел наверх.
— Я думал, он кофе не пьет, — заметил Мартинссон, — а только всякие полезные напитки.
— Кофе — это исключение. В остальном вы правы. Он веганист.
Валландер толком не разбирался, чем именно отличаются веганисты. Линда когда-то пыталась ему объяснить, толковала о защите окружающей среды, о гречневой каше и чечевице. Впрочем, сейчас это неважно. И он продолжил:
— Значит, Роберт вернулся наверх. В котором часу?
— Без четверти семь.
— Сегодня утром ему никто не звонил?
— У него мобильный. Я не слышу.
— Что было дальше?
— В восемь я поднялся наверх, с завтраком для жены. Проходя мимо его двери, обратил внимание, что там тихо. Даже прислушался, не заснул ли он.
— Ну и как?
— Там было тихо. Просто обычно чувствуешь, когда человек сидит за закрытой дверью и думает. Разве нет?
Мартинссон кивнул. У Валландера эта его деловитость вызвала досаду. Черта лысого ты заметишь, что я сижу в раздумьях за закрытой дверью! — подумал он.
— Ладно, идем дальше. Ты отнес жене наверх завтрак в постель.
— Не в постель. Она завтракает за столиком в спальне. Очень нервничает с утра, нужно дать ей время успокоиться.