Глупости маленького Николя
Шрифт:
— Я говорил, месье директор, я за него волнуюсь, — сказал Бульон. — По-моему, он еще не дозрел.
Директор взял месье Мушабьера за вытянутую руку и произнес:
— Приземляйтесь, малыш, поговорим. Ничего страшного.
На следующей перемене за нами надзирал Бульон. Месье Мушабьер отсиживался у медсестры. Жаль, конечно, потому что мы стали играть в подводные лодки и поднимали руки, как перископы, — но тут Бульон отправил нас всех в угол. А ведь мы даже не открыли огонь торпедами!
ПАФ!
Перевод
В четверг меня оставили после уроков из-за петарды.
Мы сидели тихо, слушали про множество притоков Сены, и в тот миг, когда учительница повернулась к нам спиной показать Сену на карте, — ПАФ! — взорвалась петарда.
Дверь в класс открылась, и зашел директор.
— В чем дело? — спросил он.
— Кто-то взорвал петарду, — ответила учительница.
— Ага-а-а! — сказал директор. — Ну хорошо! Виновник должен сознаться, иначе весь класс останется в четверг после уроков!
Он скрестил руки и подождал, но никто не сознался. Потом встал Руфус.
— Месье, — сказал он.
— Да, малыш? — ответил директор.
— Это Жеофруа, месье, — сказал Руфус.
— Ты что, больной? — спросил Жеофруа.
— Я не собираюсь оставаться после уроков, потому что тебе нравится играть с петардами! — закричал Руфус.
И они подрались.
Мы все страшно зашумели, а директор стучал кулаками по столу и кричал:
— Тихо! — Потом немного успокоился. — Если так, — сказал он, — и никто не хочет сознаваться, в четверг весь класс останется после уроков!
И директор ушел. Любимчик учительницы Аньян стал кататься по полу, плакать и кричать, что так нечестно, он не останется после уроков, будет жаловаться родителям и вообще поменяет школу. Самое смешное — мы так и не узнали, кто же взорвал петарду.
В четверг после обеда нам было не до смеха. Аньян оставался после уроков впервые, поэтому икал и плакал. Во дворе школы нас ждал Бульон. Это наш классный надзиратель. Мы так его зовем, потому что он все время повторяет: «Всем глаза на меня», а в бульоне тоже есть глаза — такие же кружочки. Это старшеклассники придумали.
— В ряд, раз-два, раз-два! — приказал Бульон. И мы пошли за ним.
В классе мы расселись по местам и Бульон сказал:
— Всем глаза на меня! Я сегодня здесь остался по вашей вине. Предупреждаю — я не потерплю недисциплинированности! Ясно?
Мы ничего не ответили, потому что это было не смешно. Бульон продолжал:
— Вы напишете триста раз: «Взрывать петарды в классе и покрывать виновного недопустимо».
И тут мы все встали, потому что в класс вошел директор.
— Итак, — спросил директор, — как поживают наши любители взрывчатки?
— Хорошо, месье директор, — ответил Бульон. — Я задал
— Прекрасно, прекрасно! — сказал директор. — И пока не напишут, никто отсюда не выйдет. Будут знать.
Директор подмигнул Бульону и вышел.
Наш классный надзиратель тяжело вздохнул и посмотрел в окно; там сияло солнце.
Аньян опять заплакал. Бульон рассердился и сказал, что если он не прекратит эту канитель, ему только хуже будет, но Аньян стал кататься по полу и причитать, что его никто не любит; лицо его посинело.
Бульон схватил Аньяна в охапку и выбежал из класса. Его долго не было, и Эд сказал:
— Пойду посмотрю, что там.
И они с Жоакимом вышли. Тут вернулись Бульон с Аньяном. Аньян, похоже, успокоился, но время от времени шмыгал носом. Без единого слова он принялся писать. Вскоре вернулись Эд и Жоаким.
— А-а, вот вы где, — сказал Эд Бульону. — А мы вас везде искали.
Бульон покраснел от злости.
— Мне надоели ваши глупости! — закричал он. — Вы слышали, что сказал месье директор, поэтому пишите быстрее, иначе мы останемся здесь ночевать!
— А как же ужин? — спросил Альсест — мой толстый друг и любитель поесть.
— Мама не разрешает мне возвращаться поздно, — объяснил я.
— По-моему, если бы строк было меньше, мы бы закончили раньше, — сказал Жоаким.
— И слова бы покороче, — сказал Клотэр. — Я вот не знаю, как писать «недопустимо».
— А я пишу его с двумя «с», — сказал Эд.
Руфус засмеялся. Все опять зашумели, а Бульон принялся стучать кулаком по столу.
— Не теряйте времени! — закричал он. — Пишите быстрее!
От нетерпения Бульон принялся ходить по классу. Время от времени он останавливался перед окном и тяжело вздыхал.
— Месье! — сказал Максан.
— Тихо! Чтоб я вас не слышал! Ни слова! Ни единого! — закричал Бульон.
Теперь в классе раздавались только скрип перьев по бумаге, вздохи Бульона и шмыганье Аньяна.
Аньян закончил первым и отнес листки Бульону. Тот очень обрадовался. Потрепал Аньяна по голове и сказал, что нам всем надо брать пример с товарища. Один за другим мы заканчивали и отдавали наши листки Бульону. Оставался только Максан, но он не писал.
— Мы вас ждем, мой мальчик! — закричал Бульон. — Почему вы не пишете?
— У меня кончились чернила, месье, — сказал Максан.
Глаза Бульона округлились.
— И почему вы меня не предупредили? — спросил он.
— Я пытался, месье, но вы мне велели замолчать, — ответил Максан.
Бульон прикрыл лицо рукой и попросил нас дать Максану чернил. Тот принялся старательно писать. Он очень силен в чистописании.
— Сколько строк вы уже сделали? — спросил Бульон.