Глупости маленького Николя
Шрифт:
После полдника я отвел друзей к себе в комнату, показать им новые машинки, которые мне купили. Когда вошел папа, мы гоняли их между столом и кроватью.
Вся папина рубашка была грязной, на щеке красовалось чернильное пятно, два пальца обмотаны пластырем, а пот лился с него ручьями.
— Пошли, парни, крепость готова, — сказал папа.
— Какая крепость? — спросил Клотэр.
— Ты что, забыл? Крепость! — сказал я.
— Ах да, крепость! — сказал Альсест.
И мы пошли
Ох, какая это была классная крепость! Как настоящая — почти такая же, как в игрушечном магазине. Там были флагшток, подъемный мост, как в фильмах про старинных рыцарей по телевизору, а возле амбразур папа поставил солдатиков Клотэра, как будто они охраняли башню. Папа был очень горд. Он смеялся, обняв маму, и она тоже смеялась, а я был рад, что они смеются.
— Ну вот, — сказал папа. — По-моему, я хорошо постарался, не так ли? Я заслужил отдых, так что сейчас пойду и лягу в шезлонг, а вы поиграйте пока с вашей замечательной крепостью.
— Класс! — сказал Клотэр. — Альсест, тащи мяч!
— Мяч? — спросил папа.
— В атаку! — закричал я.
— Бомбардировка начинается! — закричал Альсест.
И трах! тарарах! тахтах! Тремя ударами мяча и несколькими пинками мы разрушили крепость и выиграли сражение!
ЦИРК
Это было потрясающе! В четверг после обеда весь класс пошел в цирк. Мы очень удивились, когда директор объявил, что в цирк приглашают всего один класс из школы, и этот класс — наш. Обычно в четверг после обеда наш класс приглашают совсем не в цирк. Я только удивился, что у учительницы было такое лицо, будто она сейчас расплачется. Хотя ее тоже пригласили — ведь это она должна была нас туда вести.
В автобусе по дороге в цирк учительница сказала, что рассчитывает на наше хорошее поведение. Мы ее заверили, что все будет хорошо, потому что мы ее очень любим.
Перед входом в цирк учительница нас пересчитала и увидела, что одного не хватает. Не хватало Альсеста, который отправился за сахарной ватой. Когда он вернулся, учительница его отругала.
— А что? — сказал Альсест. — Мне же надо поесть. А сахарная вата вкусная. Хотите?
Учительница тяжело вздохнула и сказала, что нам пора заходить, потому что мы опаздываем. Только следовало дождаться Жеофруа и Клотэра, которые тоже пошли за сахарной ватой. Когда они вернулись, учительница была не в лучшем расположении духа.
— Вы не заслуживаете этого приглашения, — сказала она.
— Это Альсест виноват, — объяснил Клотэр. — Мы не знали, что нельзя.
—
— А ты не мог помолчать, ябеда? По носу хочешь?
Тогда Аньян заревел, причитая, что все им помыкают, и что это ужасно, и он поэтому лучше заболеет и умрет.
Учительница сказала Эду, что в четверг его накажут.
— Не, ну это вообще! — сказал Эд. — Я не покупал сахарной ваты и меня же накажут! А те, которые купили, — им вы ничего не говорите.
— Ты просто завидуешь, что у нас есть сахарная вата! — сказал Клотэр.
— Мадемуазель, а мне можно за сахарной ватой? — спросил Жоаким.
— Я не желаю больше ничего слышать о сахарной вате! — закричала учительница.
— Значит другие едят сахарную вату, а мне даже спросить нельзя? Так нечестно! — сказал Жоаким.
— Вот же тебе не повезло, — сказал Альсест. — Потому что она очень вкусная.
— Тебя, толстый, не спрашивали, — сказал Жоаким.
— Хочешь, чтоб я тебе эту вату по физиономии размазал?
— Валяй, попробуй, — ответил Жоаким, и Альсест размазал ему вату по лицу.
Жоакиму это не понравилось, и он кинулся в драку. Тогда учительница закричала на него, но тут прибежал работник цирка и сказал:
— Мадемуазель, если вы хотите увидеть представление, советую вам войти, потому что все началось четверть часа назад. Уверяю вас, там тоже есть клоуны.
В цирке играла музыка, а один дяденька вышел на арену одетый, как директор ресторана, где мы устроили праздничный обед на день рождения бабули. Дяденька объяснил, что сейчас станет показывать фокусы. И тут же сделал так, что в руке у него появилось много зажженных сигарет.
— Тьфу, — сказал Руфус. — Здесь какой-то подвох. Эти актеры — не настоящие фокусники.
— Нужно говорить «артисты», — сказал Аньян.
— Тебя не спрашивают, — ответил Руфус. — Тем более, что ты несешь ерунду.
— Вы слышали, мадемуазель? — спросил Аньян.
— Руфус! — сказала учительница. — Если ты будешь плохо себя вести, я тебя выгоню из цирка.
— А вы не хотите их всех выгнать? — спросил дяденька, сидевший сзади. — Я бы предпочел спокойно посмотреть представление.
Учительница развернулась и сказала:
— Месье, что вы себе позволяете?
— И к тому же, — сказал Руфус, — у меня папа — полицейский, он вас может оштрафовать.
— Смотрите, мадемуазель, — сказал Аньян. — Фокусник пригласил кого-нибудь из публики, и Жоаким пошел к нему.
Это было правдой. Жоаким стоял на арене рядом с фокусником, а тот говорил:
— Браво! Аплодисменты этому храброму мальчику!
Учительница встала и закричала: