Глядя в будущее. Автобиография
Шрифт:
На следующее утро мы с Барбарой встретились с супругами Рейган в гостиной их апартаментов в "Ренессанс-центре" недалеко от "Понтчартрейна".
Наша встреча была позже описана прессой как обсуждение стратегии, как сцепление наших политических шестерен перед отбытием из Детройта. Как это часто бывает на политических встречах, подобных этой, не было никакого определенного разговора ни о стратегии, ни о проблемах, ни о каких-то внезапных событиях, которые привели к моему избранию кандидатом в вице-президенты.
Все это уже стало историей. Это было утро после победы, а политический ритуал заключается в том, что баллотирующиеся напарники не оглядываются на прошлые разногласия. Меня не заботило то, что я не был первым избранником Рейгана. Значение имело, как я считал,
Кандидат в президенты тепло приветствовал Барбару и меня, без малейшего намека на какую-либо напряженность, сохранившуюся от наших сражений на первичных выборах. Несколькими минутами позже к нам присоединилась Нэнси Рейган. За кофе мы беседовали о семье, о друзьях, о том, как идет съезд. Легкая беседа, но в тот момент каждая мелочь в ней так же важна, как любой разговор о большой политической стратегии. Важна потому, что, даже когда президент и вице-президент беседуют с глазу на глаз о важных проблемах, их долгосрочные политические отношения могут быть прочными лишь в той мере, в какой прочны отношения личные. И вопреки тому что миллионы американцев видели в тот вечер, как Рейганы и Буши улыбались и приветственно помахивали руками на заключительном заседании съезда, мы еще разглядывали друг друга сквозь специфическую оптику политического, но не личного опыта.
Все изменилось в течении нескольких дней, по мере того как совершался послесъездовский ритуал совместных пресс-конференций и политических совещаний. Согласно программе, предстояло открытие кампании в Хьюстоне, где Рейганы должны были посетить наш дом, позавтракать у нас и познакомиться с нашей семьей. Затем должно было состояться общетехасское собрание в отеле "Гэллериа", в том самом отеле, где я провел пресс-конференцию, объявив о своем отказе бороться за выдвижение на пост президента.
Утром 18 июля мы вылетели в Хьюстон на борту рейгановского спецсамолета "Боинг-727", выделенного для избирательной кампании. Был и почетный эскорт автомобилей при въезде в город, и толпы, приветствовавшие нас, куда бы мы ни ехали… "Прием более помпезный, — заметил я Барбаре, — чем та встреча, которую мне оказали при первом появлении в Техасе в качестве стажера "Идеко", только что вышедшего из стен колледжа, всего каких-то тридцать два года назад".
Глава вторая.
"Что привело тебя в Техас?"
Одесса, штат Техас, лето 1948 года
Стояла жара. Но это была не та влажная жара в разгар лета, какую я помнил по дням службы на флоте на базе Корпус-Кристи, а сухая техасская жара, валящая с ног, выбеливающая кости в пустыне, способная превратить асфальт в черный плывун и заставить пузыриться краску на сараях. Такая жара вынуждает знающих свою природу техасцев побыстрее укрыться в тени ближайшего дерева.
Хью Эванс, один из моих коллег по товарному складу "Идеко" в Одессе, знал Техас и был пронырой. Мне лично Хью нравился, но называть его товарищем по работе было бы явной натяжкой, потому что он был наделен даром таять в воздухе при малейшем намеке на физический труд. Каждый день, пока остальные проглатывали свой утренний кофе, Хью ожидал, пока на склад не въедет "шеви" босса [10] . Тогда-то Хью и исчезал как по волшебству.
"Думаю сбегать к Неллу и выпить чашку кофе, — говорил он, направляясь к столовой вниз по улице. — Скажи старине Биллу, что я сразу же вернусь". К тому времени, когда Хью возвращался, Билл Нелсон, наш босс в "Идеко", уже успевал раздать дневные тяжелые задания вроде разгрузки оборудования и складирования инструмента.
10
"Шеви" — уменьшительное от "шевроле". — Прим. ред.
Но в это самое утро расчет подвел Хью. У босса на уме был специальный план. "Джордж, — сказал он как раз в тот момент, когда Хью снова появился в дверях. — Эти насосные агрегаты
Привести их в порядок означало прихватить несколько банок с краской с полок склада, сесть в грузовой пикап компании и направиться на складской двор, где хранились эти агрегаты. Каждый, кто когда-нибудь проезжал по нефтеносным местам, наверняка видел насосы за работой — громоздкие железные машины, которые толкают и тянут длинную цепь из металлических стержней. Они различаются размерами в зависимости от глубины скважины и выглядят как карусельные лошадки.
Насосы, которые нам надлежало привести в порядок, были чудовищами, по неделям жарившимися на солнце. Это грозило проблемами, так как единственный способ покрасить насос — это съезжать по нему сверху вниз, сидя верхом на главном коромысле. Представьте себе катание на раскаленном железе без седла, и перед вами будет картина этой работенки.
Хью Эванс совершал этот путь раньше и не собирался повторять ошибку. Поэтому он принялся окрашивать нижнюю часть самого крупного насоса, делая это неспешно и спокойно. Минут через пять он остановился, закурил сигарету и легкой походкой направился к ближайшему тенистому дереву.
С этого момента я красил в одиночестве.
"Эй, Джордж, ты знаешь, сколько показывал термометр, когда мы вышли из склада? — Хью орал с расстояния двадцать метров и при этом был на три метра ниже меня. — Сто пять градусов [11] . Но жара сухая, и ее не ощущаешь так сильно". Я увидел, как он закуривает вторую сигарету, прячась под тенистым деревом, пуская дым и сетуя на несправедливость жизни.
"Если бы меня спросили, я бы ответил, что сегодня адский денек, чтобы посылать людей красить эти проклятые насосы, — сказал он. — Это просто свинство". Хью был в своей тарелке и хотел узнать, приобрел ли он союзника, также обиженного на Билла Нелсона, но не заметил того, что его товарищ по работе ведет себя не по-товарищески. С самого начала Хью относился ко мне как к молодому восточному сосунку, мальчишке-студенту из колледжа, который знает книжки, но не рыболовные снасти. И он был прав. Мне предстояло научиться еще очень многому.
11
105° по Фаренгейту соответствуют 40,6 °C. — Прим. ред.
Но хотел этого Хью или нет, а именно благодаря ему я и выигрывал. Билл Нелсон знал, что, какая бы работа ни была сделана, ее выполнил не Хью. Я прикидывал, что рано или поздно Билл сообщит в контору "Идеко" в Далласе, что новый стажер Буш работает отлично и заслуживает большего, чем 375 долларов в месяц.
Время шло, температура упала. Она не могла быть выше 98° [12] к тому времени, когда задание было выполнено. Я был выжат, а мой зад поджарился. Но и самый последний насос был свежеокрашен в чернооранжевые цвета "Идеко".
12
98 градусов по Фаренгейту соответствуют 36,6 °C. — Прим. ред.
— Великолепно, Джордж, — сказал Хью Эванс, оценивая нашу работу. Его глаза остановились на насосах, затем взгляд переместился на меня, обгоревшего на солнце и перепачканного краской. У Хью, очевидно, было что-то на уме. — Джордж, — сказал он, — ты не возражаешь, если я задам тебе личный вопрос?
— Смотря какой, Хью, — ответил я. — Что ты хочешь знать?
— Скажи мне одно, — сказал он, — что привело тебя в Техас?
Этот вопрос требовал длинного развернутого ответа, но, приняв во внимание все обстоятельства, я остановился на кратком и простом. "В Техас, — сказал я ему, — меня привела возможность изучить нефтяной бизнес и подзаработать". Хью выслушал, затем покачал головой. "Тогда ты ошибся городом, — сказал он. — Деньги делают в Мидленде".