Гнёт ее заботы
Шрифт:
Наконец они миновали эпицентр шума, и Кроуфорд спросил - Джон, что это былоза существо? Тот летающий змей?
Китса, казалось, позабавил его вопрос.
– Ты что, действительно этого не знаешь?
– с горькой усмешкой спросил он.
Кроуфорд обдумал вопрос.
– Да, - ответил он.
Китс остановился и вперил в него очевидно разгневанный взгляд.
– Как такое возможно? Как, дьявол тебя побери, ты собираешь заставить меня в это поверить? Я что же должен вот так запросто поверить, что твой палец действительно ампутирован из-за гангрены?
Несмотря на то, что Китс был ниже и на четырнадцать лет моложе, Кроуфорд отступил назад и примирительно
– Хорошо, признаю, это была ложь. Он не был уверен, что хочет делиться с Китсом событиями своего недавнего прошлого, так что он попытался сменить тему.
– Знаешь, тот фальшивый священник так уставился на мой… на то место, где раньше был мой палец. Он озадаченно покачал головой.
– Это, похоже, его… разгневало.
– Не сомневаюсь. Неужели ты и впрямь ничего об этом не знаешь? Он решил, что ты там по той же самой причине, что и он, и он был в ярости, потому что тебеэто уже, вполне очевидно, не нужно.
– Он был… черт возьми, о чем ты говоришь, он что забрался туда, чтобы ампутировать палец? И завидовал тому, что ясвой уже потерял? Ты, конечно, прости меня, Джон, но это ни в…
– Давай не будем говорить об этом на улице. Китс задумался на мгновение, затем оценивающе посмотрел на Кроуфорда.
– Ты когда-нибудь бывал в Галатее [70] , под мостом?
– В Галатее? Нет. Это что, таверна? Звучит, словно… Он оставил фразу недоконченной, так как чуть было не сказал, словно барменшами там ожившие статуи. Вместо этого он спросил, - Почему она под мостом?
70
Галатея - ожившая статуя, изваянная Пигмалионом. Пигмалион был царем острова Кипр. Он высек из слоновой кости статую и полюбил ее. Дарил ей подарки, одевал в дорогие одежды, но статуя продолжала оставаться статуей, а любовь безответной. Во время праздника, посвященного Афродите, Пигмалион обратился к богине с мольбой дать ему жену столь же прекрасную, как и выполненная им фигура. Осмелиться попросить оживить холодное изваяние Пигмалион не решился. Тронутая такой любовью, Афродита оживила статую, которая стала женой Пигмалиона.
Китс уже вышагивал вперед.
– По той же самой причине, по которой тролли околачиваются под мостами, - бросил он через плечо.
Галатея и в самом деле оказалась таверной, расположенной под Лондонским мостом. После неспешного спуска по ряду каменных ступеней на узкий речной берег - в тень вытащенных на берег угольных барж, где они осторожно пробрались через валяющихся без сознания пьяниц и кучи гниющих речных водорослей - они ступили во влажную темноту под мостом и в одном месте были даже вынуждены перебраться друг за другом по узкой доске, перекинутой над водой, и Кроуфорд подивился, то ли здесь был другой вход для подвоза провианта, то ли еда и напитки доставлялись к парадному входу на лодке.
Они миновали покоробленные окна заведения, прежде чем достигли двери. Свет лампы выхватывал в грубом стекле оплывшие янтарные капли, и Кроуфорду пришло на ум, что солнечный свет, должно быть, никогда не достигает этого места, расположенного под широким каменным брюхом моста. Над дверью были зажжены девять крошечных ламп, и Кроуфорд подумал, что недавно они могли составлять какой-то узор, в котором теперь большая часть ламп отсутствовала. На это намекало их расположение - группа из четырех ламп, затем две, затем три - казавшееся намеренным.
Китс добрался до входа, распахнул дверь и исчез внутри. Когда Кроуфорд вошел вслед за ним, он увидел, что
В таверне было всего пять посетителей, собравшихся здесь этим летним утром. Китс провел Кроуфорда мимо них по извилистому, забирающему вверх курсу, к столу, возвышающемуся на древнем пьедестале, который, как предположил Кроуфорд, находился, должно быть, у дальней стены этого места. Одинокая лампа висела в нескольких ярдах над сучковатой черной столешницей, покачиваясь от дуновений подземного сквозняка, но она была бессильна рассеять обступившую их непроглядную темень.
– Вина?
– с неуместным весельем предложил Китс.
– Здесь его могут подать в аметистовом кубке - древние Греки верили, что вино теряет свою дурманящую силу, если подавать его таким образом. Лорд Байрон имеет обыкновение пить вино из аметистового черепа.
– Я читал об этом - но думаю, это был обыкновенный череп, просто старая кость, - сказал Кроуфорд, отказываясь быть запуганным поведением Китса.
– Должно быть, череп какого-нибудь монаха. Он нашел его в своем саду. И, пожалуй, да, вино будет как нельзя кстати в такой день, как этот - херес покрепче, если у них тут такой найдется.
Крупный усатый мужчина в фартуке вскарабкался наверх рядом с Китсом и улыбнулся им обоим. Кроуфорд подумал, что он отрастил усы, чтобы частично скрыть без сомнений злокачественную опухоль, которая обезобразила его челюсть.
– Вы только посмотрите, кого к нам занесло!
– воскликнул мужчина.
– Ищете компанию, доблестные сэры? Чудесный день для неффов, а? Не знаю точно, кто здесь сейчас вокруг, но здесь, без сомнений, найдутся те, кто заплатит за…
– Вы знакомы с моим другом?
– прервал его Китс.
– Майк Франкиш, Пит Баркер.
Баркер слегка поклонился. Любой, кто может уговорить мистера Китса украсить мое скром…
– Просто напитки, - прервал его Китс.
– Один олоросо херес [71] для моего друга, а я выпью бокал домашнего кларета.
Улыбка мужчины осталась насмешливо понимающей, но он повторил их заказы и удалился.
– Он с тобой не знаком, - задумчиво сказал Китс. А Баркер знает всех хозяев неффов в Лондоне.
71
Олоросо (исп. Oloroso) - очень сухая разновидность хереса, тяжелое и богатое вино крепостью до 18 - 20 градусов, оно имеет очень темный янтарный цвет (или цвет красного дерева), поскольку его созревание происходит без дрожжевой пленки (благодаря чему оно сильнее окисляется), это вино обладает сильным ароматом грецкого ореха, карамели и дуба, прекрасно сочетается с красным мясом, дичью, сырами.
– Это еще кто такие, и с чего ты решил, что я один из них?
В это время прибыли напитки, и Китс подождал, пока Баркер снова удалится в темноту.
– Ну, ты точноодин из них, Майк, или прямо сейчас ты цеплялся бы за края операционного стола, пока какой-нибудь доктор исследовал бы твою брюшную полость в поисках пули. Я понял это, как только тебя увидел. Есть один безошибочный признак - своего рода нездоровый вид, читаемый в твоих глазах. На первых порах. Очевидно, ты просто стал одним из них недавно - с такой отметиной ты не мог прожить долго ни в одном городе, не заметив, что притягиваешь к себе определенное внимание - и в любом случае, твой палец все еще не зажил, а их укусы заживают быстро.