Гнёт ее заботы
Шрифт:
Шелли был, пожалуй, еще больше впечатлительным, чем Клэр, но он был очарован историями о вампирах и призраках. И после того как личный врач Байрона, тщеславный юноша по имени Полидори, рассказал историю о женщине, которая расхаживала по ночам с гладким черепом вместо головы, Шелли подался вперед и вполголоса поведал компании, почему он и его брошенная теперь жена бежали из Шотландии четыре года назад.
Рассказ был, по сути, лишен сюжета и состоял больше из намеков и волнующих подробностей, но очевидная убежденность Шелли - его длиннопалые руки дрожали в пламени свечи, расширившиеся глаза сияли сквозь беспорядочный
Случилось так, что когда семья Шелли прибыла в Шотландию, молодая крестьянка по имени Мэри Джонс была обнаружена убитой и страшно искромсанной - из чего местные власти заключили, что это было сделано ножницами для стрижки овец.
– Ее убийца, - прошептал Шелли, - говорили, был великаном. Местные жители называли это существо «Королем Гор».
– Существо?
– всхлипнула Клэр.
Байрон бросил на Шелли благодарный взгляд, подумав, что Шелли тоже пугал Клэр, чтобы отвлечь ее от темы ее беременности; но юноша был всецело поглощен рассказом, казалось, забыв о его присутствии. Байрон понял, что Шелли просто получал удовольствие, нагоняя на людей страх.
Но он все равно был ему благодарен.
– Затем изловили мужчину, - продолжил Шелли, - некоего Томаса Едвардса - и обвинили его в преступлении. В конце концов, его повесили… но мне известно, что он был лишь козлом отпущения. Мы…
Полидори откинулся в кресле и, по своему раздражающему придирчивому обыкновению, дрожащим голосом спросил, - Откуда вы это знаете?
Шелли нахмурился и заговорил быстро и сбивчиво, словно беседа внезапно коснулась чего-то очень личного: - Откуда я - я знаю это из моих исследований - за год до этого случая, в Лондоне, я сильно болел, меня мучили галлюцинации и ужасные боли в боку… ох, так что у меня была куча времени для учебы. Я изучал электричество, прецессию равноденствий… и Ветхий Завет, Книгу Бытия… Он беспокойно тряхнул головой и Байрон почувствовал, что, несмотря на очевидную нелогичность ответа, вопрос застал его врасплох и побудил к откровенности.
– Во всяком случае, - продолжил Шелли, - двадцать шестого февраля - это была пятница - я взял с собой в постель пару заряженных пистолетов. Полидори собрался было что-то опять сказать, но Байрон остановил его грубым: - Заткнись!
– Да, Полидори, - сказала Мэри, - подождите, пока история не закончится. Полидори, кривя губы, снова откинулся в кресле.
– И, - сказал Шелли, - не провели мы в постели и получаса, как я услышал что-то внизу. Я спустился, чтобы проверить, и увидел неясную фигуру, покидающую дом через окно. Она бросилась на меня, но я сумел ранить ее… в плечо.
Байрон нахмурился, Шелли явно был никудышным стрелком.
– Существо пошатнулось и, возвышаясь надо мной, сказало: «Ты хотел застрелить меня? Богом клянусь, ты еще пожалеешь! Я убью твою жену. Я изнасилую твою сестру». А затем оно скрылось.
Возле него на столе лежали перо и чернильница, и Шелли схватил перо, обмакнул его и быстро набросал фигуру.
– Вот так выглядел мой противник, - сказал он, поднося бумагу к свече.
Первой мыслью Байрона было, что юноша рисует не лучше ребенка. Фигура, которую он изобразил, была чудовищна, бочкообразное и толстоногое нечто, с руками, словно ветви деревьев и головой похожей на Африканскую маску.
Клэр в ужасе закрыла глаза, и даже Полидори был явно потрясен.
– Это - это не может быть человеком!
– прошептал он.
– Ох, даже и не знаю, Полидори, - сказал Байрон, задумчиво глядя на фигуру.
– Думаю это прототип человека. Бог ведь сначала слепил Адама из глины, верно? Этот парень выглядит так, словно был слеплен на склонах Сассекских холмов.
– Из глины. Думаешь?!
– с надрывом сказал Шелли.
– Откуда ты так уверен, что она сделана не из ребра Адама?
Байрон ухмыльнулся.
– Она? Это что, Ева? Если Мильтон когда-либо зрел это, своими ослепшими глазами, надеюсь, это произошло не во время его визита сюда - а если и так, надеюсь, что этой ночью она не бродит поблизости.
Впервые за весь вечер Шелли сам, казалось, почувствовал себя неуютно.
– Нет, - сказал он поспешно, бросая быстрый взгляд в окно.
– Нет, сомневаюсь… Он не договорил и опустился обратно в кресло.
Запоздало опасаясь, что за всеми этими разговорами об Адаме и Еве, беседа может повернуть к более приземленным материям, Байрон поспешно встал, подошел к книжной полке и вытащил маленькую книгу.
– Кольридж, из позднего - сказал он, возвращаясь на свое место.
– Здесь три поэмы, но я думаю «Кристабель» лучше всего подходит к сегодняшней ночи.
Байрон начал читать поэму вслух, и когда он добрался до места, где девушка Кристабель приводит домой из леса странную женщину Джеральдину, он всецело завладел общим вниманием. Затем девушки достигли двери, ведущей в замок овдовевшего отца Кристабель, и Джеральдина упала, «словно от боли», и Кристабель пришлось поднять ее и перенести через порог.
Шелли кивнул.
– Всегда должно быть это символическое приглашение. Они не могут войти просто так, если их не пригласят.
– А, вы, тогда в Шотландии приглашали эту глиняную женщину в свой дом?
– спросил Полидори.
– В этом не было нужды, - с неожиданной горечью ответил Шелли. Он отвернулся к окну.
– Моя… кто-то другой пригласил ее в мое общество за два десятилетия до этого.
Продолжения не последовало. Байрон начал читать дальше и поведал притихшим слушателям, как Джеральдина обнажается, готовясь ко сну…
Узри! Ее грудь, белизна ее плеч ——
Подобна мечте, неподвластна словам!
О боже, спаси, защити Кристабель!
… и Шелли вскрикнул, вскочил со стула и в три безумных шага выскочил из комнаты, опрокинув кресло, но умудрившись на бегу подхватить со стола зажженную свечу.
Клэр тоже вскрикнула, а Полидори взвизгнул, закрываясь руками, словно загнанный в угол боксер. Байрон отложил книгу и бросил напряженный взгляд в окно, в которое до этого смотрел Шелли. Все было скрыто за сплошными потоками дождя, заливавшими веранду.
– Сходи, посмотри как он, Полидори, - сказал Байрон.