Гнёт Луны

Рууд Рин

— Волки!

— Собаки! — завыла Илона, скрывшись в кустах молодой рябины.

Если у вредной Марго получилось сбежать из проклятого леса, то и она справится. Рядом кто-то зашуршал и Илона с восторгом кинулась за перепуганной мышью. В траве закурлыкала куропатка, и Илона, обезумев от голода, прыгнула за ней, но коварная птица хлестнула упругим крылом ее по морде и скрылась в ночи. Девушка в азарте навострила уши и побежала рысью в поисках добычи. Резкие запахи забивали нос, кружили ее и путали.

Она выцепила из карусели амбре самое резкое, и ускорилась, не замечая, как

лиственные деревья уступают место елям и соснам. Она должна была сожрать вонючего мохнатого мерзавца, чью свежую кучку отыскала у корней. Несколько прыжков, и она оказалась лицом к лицу с огромным медведем. Очень аппетитным и мохнатым. Шерстистый великан фыркнул и неуклюже шагнул к ней, облизывая черный нос. Видимо, он тоже был голоден.

Илона адекватно оценила свои силы и с фырчанием поскакала подальше от агрессивного медведя, который с рыком бросился за ней. Слабые лапы едва держали ее, и ее вновь нагнал страх и желание забиться в какую-нибудь очень глубокую нору, где никто ее не достанет. Позвоночник захрустел, конечности прострелило болью, и Ил с визгом поднялась во весь рост и неуклюже побежала на задних лапах, взмахивая передними, пытаясь удержать равновесие.

Медведь за его спиной заурчал, и Ил с визгом кинулась к мигающим впереди огонькам. Она знала, что там, у особняка из серого камня с крепкой высокой крышей из почерневшей от времени черепицей, безопасно. Она с ревом прорвалась сквозь кованные ворота, споткнулась о собственные босые ноги и распласталась на мелком колючем гравии. Ил с ворчанием перевернулась на спину, раскидывая руки в стороны, и уставилась мутным взглядом в светлеющее предрассветное небо.

— Какая же ты живучая сука, — над ней склонился Феликс, облаченный в шерстяной халат в крупную клетку. — Я удивлен.

— Я хотела сожрать этого сраного медведя, — Илона выплюнула травинку и закрыла глаза. — А теперь дай мне спокойно умереть. Не мешай.

Со всех сторон послышался одобряющий смех. Кто-то поднял вялую Илону на ноги, укрыл пледом и повел в дом с широкими окнами, каменным крыльцом и дубовыми дверями. Она заглянула в лицо провожатого и медленно сморгнула песчинку. К логову оборотней ее тащил крепкий мужик с суровым лицом, в котором прослеживалась слабая схожесть с Феликсом. Последние силы покинули Ил, и она повисла в чужих руках тряпичной куклой.

Девушка пропустила момент, когда ее усадили за широкий длинный стол, за которым собрались мрачные незнакомцы — мужчины, женщины и даже дети. Кто-то придвинул ей тарелку с целой запеченной курицей.

— Почему у тети странные волосы? — круглолицый мальчик лет семи напротив с нескрываемым удивлением рассматривал ее.

— Потому что тетя в душе панк, — прохрипела Ил и уронила голову на грудь. — Бунтарка и все такое.

— Ешь, — прошипел во главе стола Феликс.

Илона перевела загнанный взгляд на мужчину и сглотнула. Ее рвали на части желание кинуться в объятия и злобный порыв впечатать его нахальную рожу в тарелку с мясным рагу. Поэтому она с рыком оторвала ножку от курицы и с ненавистью вгрызлась в нее. Голод поглотил ее с головой, и она отвлеклась сладковатое пряное мясо, игнорируя тихие разговоры и смех присутствующих.

Ил

с громким чавканьем разделалась с курицей и принялась за стейк, который ей придвинула улыбчивая женщина с карими глазами. Выжрав половину графина с холодной водой и закусив плотный завтрак несколькими яблоками, Илона невоспитанно поднялась из-за стола и зашлепала кзакрытым дверям из лакированного черного дерева. Она кинула пренебрежительный взгляд на тяжелые шторы на окнах, вычурные ламбрекены и удивленно замерла, рассматривая шкуру медведя у горящего камина.

— Мне кажется, я видела твоего сыночка, — она глухо рыгнула, всматриваясь в стеклянные глаза мертвого зверя. Она уверенно потянула дверь за бронзовую ручку. — Или племянника, но точно родственника.

— И куда это ты собралась? — тихо поинтересовался Феликс.

— Домой, — пискнула Ил и с испугом оглянулась. — У меня кактус не полит.

Она икнула и возмущенно охнула, припоминая, как мерзкий оборотень ввалился в ее квартиру. Пока она дрыхла, одурманенная сигаретами Беллы, и бессовестно перевернул тумбочку с милым крошечным кактусом. Она заскрипела зубами. Осколки керамического горшка и комки почвы на белом коврике всплыли в ее памяти гневом и обидой.

— Тебе надо отдохнуть, — к ней подошла одна из женщин и потянула за собой, — перед тем как вернуться в город. Путь не ближний.

Круглолицый мальчик и рыжая девочка лет пяти кинулись за ними, возбужденно и весело перешептываясь о красивых розовых волосах странной тетеньки.

— Пешком не дойду? — Ил заглянула в лицо незнакомки.

— Нет, — та засмеялась, увлекая ее на лестницу с толстыми резными перилами. — Ты уж не серчай на Феликса. Он в последнее время сам не свой.

— А вы ему кто? — шмыгнула Илона, когда незнакомка приобняла ее.

— Невестка. Жена его брата, — она убрала травинку из ее взъерошенного виска и тихо пояснила, встряхивая медными волосами, — Патрика. Меня зовут Алиса.

Ил мотнула головой. Новые имена ускользнули из ее взбудораженного сознания юркими блохами. Женщина завела ее в сумрачную спальню — шторы на окнах едва пропускали лучи рассветного солнца. Замерзшие ступни утопли в мягком ворсе ковра, и Ил поежилась.

— Идите погуляйте, — Алиса строго взглянула на притихших детей. — Тетю надо помыть, а она стесняется.

Ил тоскливо посмотрела на кровать с тяжелым одеялом и пышными подушками и робко засеменила за Алисой в ванную комнату. Женщина заботливо помогла ей сесть в горячую воду, намылила голову и хохотнула, когда пена на волосах приобрела розовый цвет:

— Я была ко всему готова, но не к розовой волчице посреди леса.

— Хорошая краска, стойкая, — Ил закрыла глаза.

Она провалилась в короткую дремоту и очнулась уже в спальне и закутанная в полотенце. Алиса ворковала над ней и говорила, что они все очень испугались, когда Ил сиганула в пропасть.

— А толку-то? — вздохнула девушка, ныряя под одеяло.

— Никакого, — согласилась женщина и вышла из комнаты. — Отдыхай.

Ил дернулась в желании подняться и сбежать из мрачного дома, но в изнеможении растеклась под одеялом и отключилась черным беспросветным сном.