Гнёт Луны

Рууд Рин

— Требую брачную ночь, — он оскалился, и Ил с фырчанием кинулась наутек, петляя меж кустов и деревьев хохочущей инфернальной искрой.

Взбалмошную волчицу, конечно же, настигли у лесного ручья и увлекли в бушующий клубок животной страсти. Ил потерялась в рыке, вое и когтистых объятиях, охваченная низменными инстинктами и вспышками нежной любви к мохнатым извращенцам, и отдалась неистовым супругам без капли стыда.

Окруженная задремавшими волками, Илона насторожилась. В шелесте ветра она уловила подозрительный писк и едва различимое поскуливание,

которое сменилось капризным хныканием. Во чреве свернулась белая тень с бежевыми подпалинами на пушистых бочках и с глазами, что были подобны темному янтарю с зелеными прожилками.

— Девочка, — зевнул Ричард и радостно махнул хвостом по траве, хлестнув по морде всхрапнувшего Рене.

— Рановато! — просипела Ил. — Я не готова к третьему!

— К третьей, — Ричард прижался влажным носом к ее мохнатому животу. — Я же сказал, что это девочка.

— Я всегда хотел дочку, — Феликс лизнул Ил в нос.

— Девочка, — охнул Рене и тоже уткнулся в живот испуганной супруги.

Ил растроганно заскулила и накрыла морду лапами. Наверное, даже в тысячную беременность она будет напугана и ошарашена.

Вместо эпилога

Ил проснулась посреди ночи, выбралась из объятий Рене, перевалилась через Ричарда и толкнула Феликса. Оборотень открыл глаза и недоуменно уставился в ее хитрое лицо.

— Год, — девушка прищурилась.

— Что? — прохрипел Феликс.

— Год, говорю, прошел, — она хихикнула. — Ты продул пари. Идем в сарай.

— Искорка…

— Прими поражение с достоинством, — зловредно шепнула Ил.

Феликс молча сел на край кровати и обреченно потер глаза. Ричард с ворчанием подкатился к спящему Рене, уткнулся лицом в его плечо. Ил подползла к Черному Когтя и поцеловала его между лопаток.

— Сойдемся на десяти…

— На двенадцати, — едва слышно отозвалась Ил. — За каждый месяц по одному удару.

— Какая ты бессердечная, — вздохнул Феликс и поднялся.

Мужчина прокрался к детской кроватке в углу спальни, проверил маленькую Нуру и ласково поцеловал ее в лобик.

— У тебя мать настоящая тиранша, — печально прошептал Феликс.

— Если ты ее сейчас разбудишь, — прошипел Ричард, перевернувшись на спину, — я накину сверху двенадцать плетей.

— А я двадцать, — промычал Рене в подушку. — Идите уже.

Феликс одернул шелковую пижаму и бесшумно вышел. Ил с ехидным смешком засеменила за ним, и Нура недовольно захныкала.

— Иду, моя милая, — прохрипел Рене и тяжело поднялся с кровати. — Только не плачь, я тебя умоляю.

Ил замерла. Когда Нура в руках Рене зевнула и опять сладенько засопела, девушка торопливо выскочила за дверь и нагнала на лестнице Феликса:

— Ты все-таки ее разбудил.

— Ничего подобного, — мужчина взъерошил волосы. — Я не слышу рыданий.

Они молча вышли на улицу, постояли немного под ночным небом и направились к сараю. Феликс походил на обреченного узника, которого ждет смертная казнь, а Ил — на воодушевленного палача.

Пони зло фыркнул на Феликса и недовольно процокал

к стогу сена. Оборотень припустил пижамные штаны и оперся напряженными руками о высокий деревянный стол. Ил вытащила заранее замоченную в соленой воде упругий ивовый прут.

— Готов?

— Давай уже закончим с этим, — прорычал Феликс, зло глядя перед собой.

Ил замахнулась и застыла, рассматривая бледную задницу супруга.

— Не тяни резину…

Девушка ласково провела прутиком по сжатым мужским ягодицам, и Феликс вздрогнул.

— Что-то у меня не стоит на порку, — фыркнула Ил и задумчиво погнула прут в руках.

— Слава небесам, — Феликс натянул штаны и повернулся к Илоне с лукавой улыбкой. — Хочешь, я тебя выпорю, раз мы пришли сюда?

Ил отогнала пони от стога сена и разлеглась на мягкой сухой траве, поигрывая прутом в темноте.

— Нет, не хочу, — она вздохнула и отбросила ветку. — Давай лучше поспим?

— С превеликим удовольствием, — простонал Феликс и упал рядом с Ил. — Надеюсь, утром нас не сразу найдут.

Она прижалась к мужчине и ее тут же сморило сном в его объятиях. Возмущенно всхрапнул пони, ткнувшись мордой в плечо Ил, и разлегся рядом, привалившись спиной к девушке.

Рене довольно легко и без истерик влился в стаю Феликса. Патрик и Айван поначалу сторонились придурочного художника, который вытребовал себе мастерскую на чердаке, но совместная рыбалка на яхте, покатушки на вертолете, который теперь стоял на площадке позади мрачного особняка Черного Когтя, сблизили оборотней. К большому удивлению Ричарда, Рене не приставал к другим волчицам, вел с ними вежливо и галантно, без намека на непристойности, и часто советовался по поводу воспитания детей. И иногда жаловался, как он устал. Но лишь иногда.

Фериил в какой-то момент начал называть Рене просто папой, без приставки “новый”, и мужчина так растрогался, что всю ночь малевал на чердаке картину и сразу же на следующий день выставил ее в галерее. Через неделю кто-то хотел выкупить “Волчью преданность” за баснословную сумму, но Рене отказался.

Лестер перестал кусаться лишь спустя несколько месяцев. Однажды волчонок притащил Рене мертвую мышь и смущенно признался, что он любит папулю, пусть он и странный. Мужчина расплакался на глазах у всей стаи и немедленно скрылся в мастерской, чтобы выродить еще одно полотно с экспрессивными и надрывными линиями. “Волчья любовь” повесили рядом с “Волчьей преданностью”.

На Рождение Нуры была создана третья картина. “Волчье благословение” удивило стаю разноцветными кляксами и кривыми розовыми спиралями. Все сделали вид, что невероятно восхитились и с облегчением выдохнули, когда “шедевр” уехал в галерею прочь из леса. Критики же, наоборот, очень высоко оценили триптих Рене Дануа, который упрямо отказывался его продавать.

Бабушка Ил жутко разочаровалась, когда узнала, что Ил вышла замуж за Рене. По ее мнению, он должен был оставаться любовником. Зачем портить страсть бытовухой? Поэтому старуха посоветовала срочно найти нового ухажера.