Гнев ангелов
Шрифт:
— Насколько мне известно, она любит кексы. Но, заметь, если там будут орехи, то они могут убить ее. Похоже, у нее аллергия.
Дэйв побелел.
— Господи Иисусе, надо проверить!
— Не помешает. Как я только что говорил Джеки Гарнеру, трудно представить праздничный вечер, омраченный кончиной именинницы.
Забрав кофейник, я вернулся к столу, наполнил наши чашки и вернул его одной из официанток. Мариэль Веттерс изящно пригубила из своей чашки, не оставив на стенках следов губной помады.
— Симпатичный бар, — заметила она.
— Мне
— А почему они разрешают вам использовать его для таких… встреч?
Она слегка махнула левой рукой, отставив указательный пальчик, — сей изящный жест выражал удивление. Ее лицо также отражало легкое изумление, несмотря на печальную историю, которую женщина взялась рассказать.
— Иногда я подрабатываю у них в баре.
— Так вы занимаетесь частными расследованиями по совместительству?
— Я предпочитаю думать, что по совместительству подрабатываю барменом. В любом случае мне здесь нравится. Нравится персонал. Мне даже нравятся большинство завсегдатаев.
— И я подозреваю, что тут вы чувствуете себя иначе, верно? Иначе, чем в свободное от «охоты не за животными» время.
— Совершенно верно.
— Вы ведь не просто пошутили.
— Нет, не просто.
Она вновь улыбнулась, на сей раз слегка встревоженно.
— Я читала про вас в газетах и в Интернете. Тот ужас, что случился с вашей женой и ребенком… у меня просто нет слов.
Сьюзен и Дженнифер погибли. Их отнял у меня человек, который надеялся опустошить мою душу, пролив их кровь. Эта тема частенько всплывала при знакомстве с новыми клиентами. Я пришел к пониманию того, что все их вопросы вызваны лучшими намерениями и люди нуждались в таком упоминании скорее ради самих себя, чем ради меня.
— Благодарю вас, — сказал я.
— Я слышала — не знаю, правду ли говорят, — что теперь у вас есть еще одна дочь.
— Это так.
— Неужели она живет с вами? Я имею в виду, что вы еще… вы понимаете…
— Нет, она живет со своей матерью в Вермонте. Я стараюсь видеться с ней как можно чаще.
— Надеюсь, вы не сочтете меня излишне надоедливой. Я не собираюсь донимать вас. Мне просто хотелось узнать вас получше, прежде чем доверить тайны своего отца. Я знаю кое-кого из полицейских в округе, — кстати, никто в Мэне никогда не называл округ Арустук просто округом, — и у меня возникло искушение также спросить у них про вас. По моим представлениям, они могли бы рассказать больше, чем я нашла в Сети. И все-таки я решила, что лучше не связываться с ними, а попытаться самой понять при встрече, что вы собой представляете.
— Ну и как решение, оправдалось?
— Все нормально, по-моему. Хотя я думала, что вы выше ростом.
— Премного благодарен. Это звучит приятнее, чем «я думала, вы стройнее», или «я думала, у вас больше волос».
— А еще говорят, что женщины тщеславны, — бросила Мариэль, закатив глаза. — Неужели вы напрашиваетесь на комплименты, мистер Паркер?
— Отнюдь. Это не моя стихия, — заявил я и, выразительно помолчав, спросил: — Так почему же вы решили не наводить обо мне
— По-моему, ответ вам и так известен.
— Потому что не хотели, чтобы кто-то заинтересовался, зачем вам могли понадобиться услуги частного детектива?
— Верно.
— Частных детективов люди нанимают по самым разным причинам. Обманутые жены, к примеру…
— Я больше не собираюсь замуж. И уж если на то пошло, в моем случае как раз я выступила в роли обманщицы.
Я удивленно приподнял бровь.
— Вы шокированы? — спросила Мариэль.
— Нет, просто мне вдруг захотелось, чтобы у него оказалась моя визитка. Бизнес есть бизнес.
Это вызвало у собеседницы смех.
— Он ничтожен. Полнейшее ничтожество. Он заслужил это. Так по каким же еще причинам люди нанимают вас? — полюбопытствовала она.
— Мошенничество в сфере страхования, пропавшие без вести, расследование давних дел.
— По-моему, скучновато.
— Зато безопасно в большинстве случаев.
— Но не всегда. Не в тех случаях, когда расследование заканчивается вашим именем в газетах или гибелью людей.
— Нет. Но иногда расследование начинается с одного дела, а в процессе превращается совсем в другое, обычно потому, что некто с самого начала не пожелал сказать правду.
— Клиент?
— Бывало и такое.
— Я не собираюсь лгать вам, мистер Паркер.
— Приятно слышать, если только ваши слова не являются ложью.
— Пожалуй, наш мир негативно повлиял на ваш идеализм?
— Увы, я по-прежнему идеалистичен. Просто в латах скептицизма безопаснее.
— И мне не нужно, чтобы вы кого-то преследовали. По крайней мере, я так думаю. В любом случае не в смысле жестокой охоты. Хотя Эрни может со мной не согласиться.
— А не пытался ли мистер Сколлей отговорить вас от прихода сюда? — спросил я.
— Как вы узнали?
— Тонкости профессии. Он не слишком хорошо умеет скрывать свои чувства. Как, впрочем, и большинство честных людей.
— Он считал, что нам лучше помалкивать о том, что мы узнали. По его мнению, сделанного все одно не воротишь. И в любом случае ему не хотелось запятнать память брата или моего отца.
— Но вы не согласились.
— Произошло ведь какое-то преступление, мистер Паркер. Возможно, даже не одно.
— И опять-таки, почему бы не обратиться в полицию?
— Если люди постоянно будут обращаться в полицию, вы станете настоящим барменом, а по совместительству — частным детективом.
— Или частному сыщику вовсе не останется дел.
Эрни Сколлей вернулся из туалета. По пути он снял свою бейсболку и пригладил пальцами густую седую шевелюру. Догадавшись о возникших между ним и Мариэль разногласиях, я также мог с уверенностью сказать, что Эрни испуган. Как и Мариэль, хотя она лучше скрывала свой страх. Эрни Сколлей, последний из честных людей, но не безупречно честный, хотел умолчать о секретах брата. Он присмотрелся к женщине и ко мне, пытаясь понять, не обсуждали ли мы в его отсутствие то, чего не следовало.