Гнев Божий
Шрифт:
Зайдя в бар, я нашел бутылку шотландского виски и налил в большой стакан. Боже, ну что за невезуха, подумал я. Сколько смертей, погибла Чела, а Томас де Ла Плата благополучно сбежал. Мне стало все противно. Я был зол на весь мир, в особенности на Ван Хорна.
Выйдя на улицу, я побрел обратно к площади. Подойдя ближе, я увидел, как по ней, обходя валявшиеся на земле трупы, пробирались Морено и еще несколько человек. Взобравшись на крыльцо, они вошли в церковь. Ван Хорн в стихаре сидел на скамье перед алтарем. Когда я появился в боковом
Я подошел к нему и встал рядом.
— Молчи, Киф. Сам все прекрасно понимаю, — сказал он.
Стоило мне внимательно взглянуть на Ван Хорна, как мои гнев и недовольство мгновенно испарились. Теперь я мог трезво оценить произошедшее.
— Не совсем, — ответил я. — В этом не только твоя вина, но и моя тоже. В нашей неудаче повинны и полковник Бонилла, и Томас де Ла Плата.
— Так сказать, ответственность за провал лежит на всех? — серьезным голосом произнес он. — Слабое утешение. В конце концов, каждый должен признавать ответственность за содеянное.
— Это что? Лекция по теологии, которую ты выслушал в духовной семинарии?
— Очень может быть.
— Святой отец, идите сюда быстрее, — позвал его Морено, и мы были вынуждены прервать разговор.
Спустившись с крыльца, я увидел у стены лежащего на земле Начиту. Из раны почти у самого правого виска старого индейца сочилась кровь. Казалось, он вот-вот потеряет сознание.
Припав на одно колено, я склонился над Начитой, и он тут же схватил меня за пиджак.
— Он послал меня, сеньор. Этот дьявол из дьяволов сам послал меня к вам.
Я сразу понял, что произошло. Меня охватил ужас. Случилось то, что можно было предвидеть.
— Он забрал Викторию с собой? Начита кивнул:
— И еще двадцать одного человека, сеньор, из местных. Там есть и дети.
Те, которые в панике покинули поселок.
— Чего же он хочет? — резко спросил его Ван Хорн.
— Вас, святой отец, — ответил Начита. — Только вас, и больше никого. Он дает вам два часа на размышление.
Глава 14
Мы с Ван Хорном занесли старого индейца в церковь. Обессиленный Начита принялся излагать нам печальные подробности. У Томаса осталось всего пятеро из его банды, но и их оказалось вполне достаточно, чтобы реализовать его чудовищные планы. На противоположном берегу ручья стоит заброшенное строение, у которого уцелели одни только стены. В нем он теперь держит своих заложников. Стоит только нам к ним приблизиться, как Томас уничтожит их всех до одного.
Рассказ Начиты потряс Ван Хорна. Лицо его стало каким-то отрешенным, на нем отражалось внутреннее напряжение. Он показался мне очень уставшим и сильно постаревшим.
Не проронив ни слова, Ван Хорн повернулся и скрылся в ризнице. Оставив Начиту, я последовал за Ван Хорном. Тот стоял в комнате, держа в одной руке бутылку, а в другой стакан. Когда он наливал виски, я увидел, что рука его дрожит. Опрокинув стакан одним
— Черт возьми, Киф, что будем делать?
— Не знаю, — ответил я. — Надо подумать.
Его лицо мгновенно просветлело, вероятно, под действием алкоголя.
— Мы можем напасть на них. Ты, я и индеец. Начита наверняка пойдет с нами. Мы справимся с ними. Учти, теперь у Томаса всего пятеро бойцов.
— Мы даже не сможем к ним приблизиться, — возразил я. — Один выстрел с нашей стороны — и Томас уничтожит уйму заложников.
Ван Хорн недовольно посмотрел на меня.
— Почему ты говоришь об этом с такой уверенностью? Ты ведь даже не попытался оценить обстановку. Дождь и туман послужат нам отличным прикрытием.
Однако его доводы были малоубедительными, и мы оба прекрасно это понимали.
— Пойдем к воротам и сами все посмотрим, — предложил я.
Сняв стихарь, Ван Хорн надел на голову свою широкополую черную шляпу, и мы оба вышли на крыльцо, где нас подстерегала очередная неожиданность.
Плохие новости распространяются быстрее, чем чума. Мне показалось, что весь поселок собрался у церкви и, стоя под проливным дождем, замер в ожидании. Люди с темными, взволнованными лицами в полном молчании смотрели на нас. Они были готовы безропотно принять все, что уготовила им судьба.
Некоторое время толпа мексиканцев и Ван Хорн, затаив дыхание, смотрели друг на друга, а затем произошло то, что поразило меня своими естественностью и трагизмом одновременно.
Впереди толпы стояла старуха с девочкой, сжимавшей в руке небольшой узелок. Намокшая под дождем блузка из тонкой материи прилипла к телу девочки, обозначив ее маленькие груди. Навсегда мне запомнилась глубокая скорбь, застывшая в ее глазах. Старуха легонько подтолкнула девочку вперед.
Оказавшись перед Ван Хорном, она протянула ему тряпичный узелок. Тот машинально принял его.
— Здесь поминальные свечи, святой отец. Для тех, кто погибнет, — смиренно произнесла она.
Девочка опустилась перед Ван Хорном на колени, и тут почти вся толпа разом последовала ее примеру. Головы и спины склонившихся в скорби людей непрерывным потоком поливал дождь. Ван Хорн с узелком в руке стоял и изумленно смотрел вниз, на девочку.
С доброй улыбкой на лице он поднял ее с колен и произнес спокойным, тихим голосом:
— Войди в храм и укройся от дождя, дитя мое. И все остальные тоже.
Похоже, я больше для него не существовал. Он развернулся и, не сказав мне ни слова, направился в церковь. Мы с Начитой, который, прислонившись к стене, стоял рядом со мной, посторонились, уступая Ван Хорну дорогу. Вероятно, многие из местных жителей в течение многих лет не были в церкви. Они в покорном молчании тихо вошли внутрь. На пороге храма женщины накинули на головы платки.
— Что они собираются здесь делать, сеньор? Молить о чуде? — спросил Начита.
— Думаю, что да.
Он печально покачал головой.