Гнев смертных
Шрифт:
— Садись. — Я похлопал себя по коленям, и Кувана встревоженно покачала головой. По правде говоря, я всего лишь хотел снова почувствовать тепло ее кожи. Я хотел откусить кусочек от жизни. И единственный способ, которым я мог это сделать, — это подобраться к ней как можно ближе. — Но только если ты сама того желаешь, — добавил я, и она мгновение поколебалась, прежде чем опуститься ко мне на колени.
Я притянул ее к себе, проводя пальцем по линии ключицы и вдыхая ее землистый аромат. Она дрожала, пока я разглядывал ее, вбирая в себя оттенок солнечного света на ее плоти, и запах жизни на ней. Я хотел большего.
— Мой бог, вы великий и добрый, но я также боюсь вас, — сказала она, ее теплое дыхание коснулось моей шеи и опьянило меня.
— Не бойся. Я бы никогда не причинил тебе вреда. — Солгал я. На что она легко купилась благодаря моей соблазнительной ауре, которая всегда действовала, чтобы заманить мою жертву.
Я закрыл глаза, наклоняясь ближе, чтобы послушать биение ее сердца. Во рту у меня пересохло, когда во мне поднялась жажда крови, и мои руки сжались вокруг нее, — ее жизнь была заключена в моих объятиях. Я мог забрать ее так просто. Сломать ее шею или укусить слишком глубоко.
Она начала ласкать меня, ее руки неуверенно скользнули в мои волосы, и наши глаза встретились, а похоть заставила ее губы приоткрыться от желания. Но я больше не был уверен, чего я жажду. Ее жизни, ее тела или ее крови. Однако мое вожделение к ней уже угасало, и жажда возвысилась над всем этим. Мимолетное желание к ней ушло, и снова воцарилась скука. Никто никогда не привлекал моего внимания надолго.
— Извини, брат, — голос Фабиана вывел меня из транса. Он вышел из двери справа от моего трона, без рубашки, с длинными распущенными волосами и красными отметинами на груди. Ему нравилось участвовать в жизни деревни, и его роль здесь идеально подходила ему. Не могу сказать, что я чувствовал то же самое.
Кувана спрыгнула с моих колен, опустившись на колени и распластавшись на полу. Фабиан прошел мимо нее, ведя себя так, словно ее здесь вообще не было.
— У нас проблема, — прорычал Фабиан, и я почувствовал напряжение в его позе, которое обеспокоило меня.
Я щелкнул пальцами, обращаясь к Куване. — Иди, — приказал я, и она умчалась прочь, бросившись вниз по золотым ступеням в разгорающийся свет зари.
— Что случилось? — Спросил я, поднимаясь со своего трона.
Фабиан размеренно вздохнул, и в его карих глазах отразилось горе. — Истребители приближаются.
Мгновенная тишины.
Я растерялся, схватив Фабиана за плечи, когда мир накренился на своей оси. — Откуда ты это знаешь?
— Последние три дня несколько жителей деревни ловили рыбу в море. Они вернулись всего несколько минут назад и говорят о большом флоте, направляющемся в нашу сторону. Говорят, на нем плывет свирепое племя воинов. Они боятся за свои собственные жизни, но меня больше беспокоят наши.
— Как они могли нас найти? — Спросил я, и беспокойство заскребло меня изнутри.
— Богиня, конечно. Без сомнения, Идун привела их прямо к нам. — Фабиан положил руку мне на плечо, пристально глядя на меня. — Мы встретимся с ними вместе, брат.
— И мы проиграем, — прорычал я. — Если Андвари не поможет нам, мы не сможем победить их сейчас, когда они одарены силой Идун.
— Тогда ты должен поговорить с Андвари, — умолял Фабиан. — Ты единственный, кого он слушает.
Я кивнул,
— Пойдем в священную Киву, у шамана есть панель из полированного стекла. Мы можем использовать ее, чтобы поговорить с Андвари.
Фабиан кивнул, затем внезапно обнял меня, застав врасплох. Я похлопал его по спине, а он — по моей. — Мы всегда будем защищать друг друга, не так ли?
— Конечно, — поклялся я. Несмотря на наши различия, наша связь никогда не ослабевала за все триста лет дружбы. — Не существует времени, когда мы не были бы вместе, как братья.
Я
расправила плечи и попыталась избавиться от боли, которую ощущала во всем позвоночнике. Заняться было почти нечем, пока мы ждали темноты, и я провела большую часть дня в спаррингах с Магнаром и Джулиусом, и я начала страдать от последствий того, что позволила им использовать меня в качестве боксерской груши.
Костер угасал, но нам не было смысла разводить его снова — солнце почти село, и мы готовились отправиться в путь. Нам предстояло долгое путешествие, мы должны пробраться мимо города, наполненного вампирами, прежде чем, добраться до статуи, о которой говорил Джулиус. Я надеялась, что он был прав насчет того, что это хорошее место для нас залечь на дно, потому что приближаться к этим существам было не самым безопасным вариантом. Оттуда, возможно, мы могли бы отправиться на юг по воде и продолжать плыть, пока не найдем место, которое сможем назвать домом.
Скоро я буду ближе к Фабиану, и это знание заставило сомнение зародиться в моей груди. Мне удавалось сдерживать большинство порывов, которые я испытывала по отношению к нему, но я беспокоилась, что из-за сокращения расстояния между нами мне будет труднее противостоять искушению пойти к нему.
Мне стало интересно, боролась ли Монтана и со своей связью с Эриком. Она едва упоминала его имя с тех пор, как мы воссоединились, и я начала беспокоиться, что он сделал с ней что-то такое, о чем она не хотела рассказывать. Если сокращение расстояния заставит узы снова притянуть ее к нему, сможет ли она с этим справиться? Для меня было достаточно тяжело провести один день в качестве пленницы Бельведеров. Как ей удалось протянуть так долго?
Я взглянула на нее через костер, но она впала в тревожное настроение, когда солнце начало садиться, и я хотела, чтобы она немного успокоилась, прежде чем нам придется уходить.
Я согнула пальцы, осматривая покрасневшие костяшки, которые местами треснули. У моих противников были жесткие лица, заросшие щетиной, и я быстро поняла, что это означало для моих кулаков.
Воздух всколыхнулся, когда дверь внизу открылась и снова закрылась, и тлеющие угли закружились над огнем, словно тысячи моих спутанных мыслей вырвались на свободу. Я наблюдала за их продвижением к крыше и пыталась отвлечься, пока они исчезали, но это было бесполезно.