Гнев Тиамат
Шрифт:
– Я слышала истории, – ответила Элви. Кофе был хорош. А пирожное слишком приторное на её вкус.
– Платформы – фундамент лаконианской мощи.
Да боже ж мой, подумала Элви. Неужто он всегда был таким ханжой, а она не замечала? Или сейчас она просто слишком раздражена?
– Они украли у нас цель, – сказал он. – Отдаю им должное. Исполнили грязный трюк, а мы купились. Всего раз, и это больше не повторится. Мне нужно, чтобы вы отложили все свои исследования. До поры до времени. Знаю – вы собираетесь сказать: «ещё один приоритет».
–
– Потеря платформ – это потеря самых мощных кораблей в истории человечества. Потеря производства антивещества. Регенеративных резервуаров. Без них мы теряем способность распространять свою власть за пределы системы. Неважно, воюем мы с террористами или с тем, кто стоит за вратами – эта способность нам необходима.
– Так что? То, чем стал высокий консул, откладывается? Выяснение природы врага и странных атак на все системы, откладывается. Секрет бессмертия тоже откладывается?
– Я слышу ваше разочарование, и разделяю его, – сказал Трехо, – но факт остаётся фактом…
– Да нет, я переживу. Но изготовление груды оружия не первоочередная задача, – Элви вынула комп, открыла заметки, и передала Трехо. – Видите? Вот мой главный приоритет.
Трехо нахмурился, словно она подсунула ему какое-то особо неприятное насекомое.
– Система Адро?
– Большой зелёный алмаз, который, похоже, хранит данные обо всей цивилизации протомолекулы. От взлёта до падения. И наилучших результатов в исследовании я бы добилась на отремонтированном «Соколе», укомплектованным специально отобранной командой. У меня есть несколько кандидатур. Я перешлю вам список.
– Доктор Окойе...
– Я понимаю, что не в состоянии принудить вас. Но я предпочитаю думать, что все проблемы, которые мы пытаемся решить, связаны, и это, – она указала на схему огромного алмаза – больше похоже на Розеттский камень, чем что-либо другое. Им-то я и займусь. По моему профессиональному мнению, в этом гораздо больше смысла, чем в попытках устроить взрыв помощнее, или в погоне за источником вечной молодости.
Трехо отбросил терминал. Его кофе выплеснулся за край чашки, запятнав белую манжету.
– Идёт война...
– Да, это вы тоже должны исправить.
– Простите?
– Война должна перестать идти. Отправьте подполью корзину с фруктами, или ещё что. Начните мирные переговоры. Я не знаю. Всё, что сработает. Я уже говорила раньше, и повторю снова: хотите мира, проиграйте с достоинством. У нас есть проблемы и посерьёзнее.
Она доела пирожное, запила остатками кофе. Вкус стал лучше, когда к приторной сладости добавилась горечь. Трехо застыл с каменным лицом. Она встала.
– Делайте, что должны. Я собираюсь подготовиться к работе, и отправится в университетскую лабораторию. Если хотите бросить меня в тюрьму за неподчинение, или что вы там ещё делаете на своей войне, ищите меня там. А если хотите всё исправить, дайте мне знать, когда «Сокол» будет готов, и я проинформирую вас обо
Трехо не ответил. Элви коротко кивнула и ушла. Она надеялась, что станет лучше. И правда стало. Немного.
Небесный простор Лаконии очистился. Снежные тучи развеялись, ясный и свежий воздух едва уловимо пах мятным ароматом свежеразрытой лаконианской земли. Стая – или рой – каких-то созданий парил в вышине, исчезая на фоне солнца, и вновь объявляясь на пути своей коллективной миграции на юг. Организмы, ведомые температурным градиентом, концентрацией питательных веществ, или другими, более экзотическими инстинктами, не известными ни Элви, ни кому-то ещё. Пока не известными.
Однажды очередь дойдёт и до них. Если Элви сможет всё исправить.
Когда она вернулась в их комнаты, Фаиз бодрствовал. Сидя на краю кровати в мягкой хлопковой пижаме, бесплатно выданной им империей, он массировал новую ступню, как показал ему врач. На Элви он взглянул с беспокойством. Он тоже не сомкнул глаз с прошлой ночи, когда они вернулись домой замёрзшими, усталыми, и шокированными тем, что Элви оказалась пешкой в шахматной игре Холдена, в которой тот довёл её до последней клетки, и превратил в королеву.
– Ну и? Как там Трехо? – слегка саркастически, но с надеждой спросил Фаиз. – Мы изгнанники?
– Держи карман шире, – ответила Элви. – Может позже.
– Мы всё ещё можем сбежать и самостоятельно.
Он шутил только наполовину. Элви представила, как это будет. Они заберут «Сокол». Да любой корабль, на самом-то деле. И если вырвутся из Лаконии, откроются все пути. Сейчас у Трехо не хватит ресурсов для преследования. Они смогут отправиться в Солнечную систему, или в Бара Гаон, или в одну из развивающихся колоний. Оставят позади всю эту херню.
Только вот нечто прямо сейчас ищет способ уничтожить их разум. И нет лучшего места для борьбы с ним, чем здесь. Её тюрьма не Лакония, а тюремщик – не Трехо. Выбора её лишила тайна, которую обязательно надо было разгадать, и для этой работы она годилась лучше всего.
Она поцеловала своего мужа, нежно и в губы, а когда отстранилась, юмор исчез из его глаз. Они пробыли вместе так долго, успели побыть такими разными людьми. Элви знала, что изменения снова наступят. Открывалась новая глава её жизни. Все истории о страхе перед властями уходили в прошлое. Власти были сломлены. Она оставалась здесь, потому что сделала собственный выбор, и это меняло всё.
– Прости, – сказала она. – Я знаю, ты надеялся на джентльменское отступление в какое-то место, принадлежащее только нам двоим.
– Или одному из нас. Я не жадный.
– У нас этого не будет. Мне правда жаль.
Фаиз вздохнул, скрестил ноги.
– Нет так нет. Но у меня же по-прежнему есть ты?
– Всегда.
– Этого хватит, – сказал он, и похлопал по матрацу рядом с собой.
– Мне надо идти.
– Какие противоречивые сигналы.
– Я вернусь после работы.